– Миссис Кантакер сказала мне, – ответила я. – Но я не очень этому верю. Иногда я слышала, как люди шепчутся о ведьмах, а миссис Боливер однажды ездила к одной на поезде, чтобы проконсультироваться по поводу подагры. Но мне казалось, что они все чудовищно важные и живут далеко. Я бы никогда не подумала, что имею какое-то отношение к ведьмам. – Я отложила вилку и, прищурившись, посмотрела на поверенного. – Мистер Гренуй, что случилось с Бриджборнами? Где они?
– Ну… – мистер Гренуй затеребил свои манжеты, уклоняясь от моего взгляда. – Они здесь. В замке.
У меня дёрнулась рука, и серебряные приборы звякнули. Здесь?! Но Миннифер сказала, что они мертвы! Она солгала? Разгоревшаяся надежда опалила меня изнутри. Как будет здорово, если холодный приём прошлой ночью окажется просто странной маленькой шуткой, и моя семья на самом деле ждёт меня, и скоро я их всех увижу!
– Она не понимает, – покачал головой мистер Гренуй, словно обращаясь к самому себе. – Ей придётся увидеть. – Он обернулся к миссис Кантакер: – Изби, вы не могли бы открыть обеденный зал?
Миссис Кантакер окинула нас обоих взглядом, в котором читалась мрачная и возвышенная скорбь, как если бы её попросили выполнить некое страшное поручение. Затем она поднялась и плавно прошла к двери, вытащив из складок одеяния связку ключей. Их было великое множество, всех форм и размеров, они висели на бархатном шнурке и тихо позвякивали.
– Следуйте за мной, – ответила миссис Кантакер.
Мы пересекли холл и подошли к высоким позолоченным дверям. Миссис Кантакер отперла их и толкнула одну створку, за которой открылась тёмная глухая комната. Шторы на окнах были опущены, и только тонкий луч утреннего солнца проникал сквозь верхнее круглое окошко, почти целиком закрытое листьями ползучих растений.
– Они здесь, – зловеще сказала миссис Кантакер, отойдя в сторону. – Прошу, входи. Присоединяйся к ним.
Я, вся дрожа, оглядела комнату. На люстрах пауки соорудили целые города, между ними висели мосты и дороги из паутины, а окна обрамляли словно серые шторы. Я отвела в сторону паутиновую вуаль и шагнула в сумрак комнаты. Ноги сразу окутала многолетняя пыль, мягкая, как шёлк.
Я ничего не слышала, ни единого вздоха. Только иногда снаружи курлыкали голуби да где-то за стенами бегали крысы. Я подошла к столу. В нос ударил отвратительный запах, и между высокими спинками кресел я увидела горы сгнившей еды: заплесневелые, протухшие фрукты, размякший пирог, окорок, кишащий мухами и поблёскивающими червями. Я закрыла рукой рот и нос… И тут внезапно увидела их: Бриджборнов, сидящих на своих местах.
Они как расплавленные свечи растекались по стульям и скатерти. Капли восковой сине-серой субстанции замерли на кончиках их пальцев, на носах и чёрных парчовых рукавах. Но вещество только окутывало их словно кокон. Тела под ним идеально сохранились, глаза смотрели как из-подо льда замерзшего озера. Во главе стола сидела высокая женщина с крючковатым носом. Слева от неё – мальчик в очках, справа – девочка, на вид немного старше меня.
Во мне боролись отвращение и любопытство, и я медленно подошла к стулу девочки. В отличие от остальных, её черты сквозь странную вуаль я различала очень чётко. У неё были золотистые волосы и лицо в форме сердечка. Глаза – зелёные, точно сосновые иголки, – были широко раскрыты, а губы изогнулись в загадочной улыбке, как если бы смерть вовсе не застигла её врасплох. Я протянула руку, чтобы коснуться окутывавшей её субстанции – она была твёрдая и холодная как мрамор.
Я повернулась и, в ужасе посмотрев на миссис Кантакер и мистера Гренуя, замерших у дверей, опрометью выбежала из комнаты, пыль и паутина взвились позади меня.
– Что с ними произошло? – прошептала я, как только оказалась в сравнительно светлом холле. – Как они умерли?
Миссис Кантакер закрыла дверь и резко повернула ключ.
– Эфинадум Мульсион, – сказала она. – Отвратительное заклинание. Мгновенно убивает жертву: каждая пора, каждый орган и каждая жила заполняются неизвестным веществом, которое невозможно сломать, расколоть или растопить. Бриджборны сидели, наслаждаясь превосходным ужином… а в следующий миг оказались мертвы. У них не было ни малейшего шанса защититься.
Я уставилась на закрытую дверь:
– Это моя мама? Мои мама, брат и сестра?
– Это твои приёмные брат и сестра – если ты действительно та, за кого себя выдаёшь, – сказала миссис Кантакер. – Джон и Грета Бриджборн не кровные дети Джорджины.