Молочные плечи выглядели ненастоящими, нарисованными белой краской. Взгляд казался беззащитным - перед выходом Альберт стёр подводку. И эти губы; только они, казалось, и были способны уничтожить кровавое марево, заставить его отступить хотя бы ненадолго.
- Мне кажется, я схожу с ума.
Она даже сама не поняла, как сказала это. Голова Альберта послушно лежала у неё на плече, и она гладила его влажные волосы. Он приподнялся и посмотрел на Женю.
- Неудивительно. - Альберт невесело улыбнулся.
- Надо бы позвонить Феликсу... Я обещала вернуться после концерта.
- Взрослые мальчики. Сами поймут, в чём дело. - Его улыбка стала шаловливой. - Так почему тебе кажется, что?..
Женя сомневалась, рассказывать ли, ведь она почти его не знала. Вдруг и вправду подумает, что она спятила? Но его синие глаза смотрели так нежно, и он знал её, казалось, лучше, чем она себя... Откуда? Она ещё спросит. Может быть, легче будет сказать именно ему, ведь они знакомы всего три дня. Три маленьких вечности. И она рассказала. Про чаинки в день смерти Марты, сложившиеся в предзнаменование, - и про тот же символ на дне чашки, из которой Марта отравилась. Чаинки, которые вдруг стали напоминать изогнутые чёрные бусины. Приторный запах, сковывающий дыхание.
- На следующий день, после нашей с тобой встречи, я снова поехала в тот дом. - Женя на миг остановилась.
- Вот почему ты интересовалась, опечатан ли он. Но зачем?
- Я думала, смогу найти что-нибудь. На самом деле, сейчас я уже не знаю, почему сделала это. Будто кто-то подсказал, решил за меня. Не слушай, я говорю ерунду...
- Продолжай.
В доме было пусто, неуютно, говорила Женя. Впрочем, в последнее время там часто бывало так. А ещё запах, он не исчез, только усилился. Оседал внутри дурманом. Она прошла в комнату Марты, бывшую комнату Марты... И посмотрела в зеркало.
- Не понимаю, почему его никто не закрыл. Наверное, забыли в спешке. Я ещё потом подумала, что тебе было всё равно, поэтому и оставили так. Странно, - Женя усмехнулась, - совсем недавно мне хотелось тебя ударить. А сейчас... - Она погладила его по бедру.
Мысли о зеркале растворялись вдали. Первые огненные искорки снова зазвенели внутри.
- Что было дальше? - Спросил Альберт.
Его синие глаза напоминали бездну.
Она отвлеклась. Очень сильно отвлеклась. И сейчас у неё было такое лицо, будто она только что вынырнула из сна, будто на миг очутилась в другом мире.
- Да, конечно...
Зеркало, по которому пошла рябь. Будто оно было не зеркалом, а водной гладью. И чужой лик, который она там увидела, так совпадающий с тем, что сейчас был перед ней.
- Что ты сделала?
Он не удивлялся. Или удивлялся - и ждал подходящей минуты, чтобы расхохотаться и сказать, как славно она всё придумала. Или что действительно сошла с ума после ухода Марты.
- Поцеловала в губы. Тебя. Его. У него были твои черты, понимаешь? Я видела их так отчётливо... - Её сковывал страх - тогда, теперь. Слова звучали, как страшная выдумка. Или как бред полоумной. - И мне так захотелось поцеловать. Его. Тебя. Я так хотела тебя уже тогда, Господи, как будто кто-то повелел мне: "Иди и возьми его".
Как будто кто-то впаял ей его в самое сердце. Альберт смотрел на неё, потом упал губами в ложбинку на её шее, а потом так же резко выпрямился и поднялся с постели. Замер у противоположной стены. Слабый свет, льющийся из окна, оставлял причудливые узоры на его хрупком теле. Женя залюбовалась. Рядом что-то заблестело. Зеркало. Большое зеркало на тонких ножках мерцало подле Альберта, - но ведь секунду назад его там не было! Или это она, ведомая пламенем, не видела ничего, кроме юноши, сотканного из лунного света, с замершей на губах мольбой?.. Альберт поднял руку, провёл пальцами по стеклянной поверхности. Его синий взгляд, почти безумный, не отрывался от Жени. По стеклу пошла рябь. Когда он отнял от зеркала пальцы, с них упали две капли.
И Женя закричала.
***
- Я не хотел тебя напугать...
Они сидели на постели, вжавшись друг в друга; он обнимал её, целовал волосы... Странно, но она его не боялась. Когда первый страх ушёл, он ушёл до конца. Весь. И даже если её разум восставал против, сердце и тело были безвольны. Женя подняла голову. Альберт смотрел ласково и печально.
- Это ты убил их?
Но как? Ведь он был с ней, она ласкала его в ту самую минуту, когда Каменев бросился под машину. Или это случилось раньше, ещё перед концертом, и он лежал там несколько часов прежде, чем его нашли? Но как он вообще оказался в том месте... Словно не знал, что перебегать дорогу там равно самоубийству.
- Они сделали это сами. Я лишь забрал их.
Как это странно, нелепо звучало.
- Я не понимаю...
- Ты поймёшь. Обещаю. Прости, что тогда, в доме, напугал тебя. Я действительно хотел, чтобы ты вернулась. Я хотел, чтобы ты увидела. Думал, так проще будет объяснить. А ещё - решил проверить тебя на прочность... - Его рот тронула грустная улыбка.
- Объяснить что? Альберт, прошу тебя...
Голова закружилась. Приторный запах снова ударил в нос.