Уже спустя неделю домовенку приходилось применять на себе простенькие заклинания, чтобы не уснуть от скуки при очередном просмотре. Однажды Тишка все-таки задремал, и этим его промахом не преминул воспользоваться проказник Барабашка. Он, в отличие от своего товарища, с большим удовольствием смотрел все, на что только успевал попасть. В облюбованной им квартире он даже порой прятал пульт управлении телевизором от старушки хозяйки, чтобы та раньше легла спать. И как только она засыпала, сам включал телевизор и смотрел все что угодно из развлекательных программ. Квартиру с новыми жильцами он тоже полюбил. Как только чувствовал, что Тишка использует заклинание бодрости, бросал все свои дела, если они у него были, и спешил на просмотр. Однажды, он застал товарища спящим и не смог удержаться от розыгрыша! Барабашка тут же достал из своих пранковых запасов светящуюся в темноте белую краску и осторожно, чтобы не разбудить спящего, разрисовал ей лицо Тишки. Потом он, как ни в чем не бывало, устроился на своем месте и продолжил просмотр очередного ужастика.
Спалось Тишке плохо: в этом не было ничего удивительного, учитывая то, что заснул он под страшилки.
Проснулся домовенок от того, что наступила тишина. Родители разогнали детвору по кроватям, выключили телевизор, но забыли погасить свет. Тишка направился к выключателю, чтобы исправить человеческую оплошность, но, мельком взглянув окно, словно прирос к месту от страха. Увидев в окне третьего этаже худое белое, как мел, лицо, он инстинктивно сплел боевое заклятие и уже почти активировал его, но за мгновение до этого каким-то шестым чувством понял, что испугался своего собственного отражения! Ведь в комнате было светло, а на улице темно, поэтому оконное стекло превратилось в зеркало. Это было понятно, но почему лицо такое бледное? И что же так напугало, в общем-то, храброго домовенка? Кто с худым и белым лицом мог бы заглянуть в окно третьего этажа?..
С минуту стоя посреди комнаты, Тишка мучился, пытаясь поймать ускользающий ответ на все эти вопросы, но тот все никак не хотел ловиться. Время шло, домовенок злился и даже тихонько ругался себе под нос, но делу это так и не помогло. Он махнул рукой на эту и все остальные загадки, которые только существуют на свете, и отправился в ванную смывать с лица дурацкую краску. Но в ванной его хмурое настроение только еще больше ухудшилось из-за того, что краска оказалась не только светящейся в темноте, но еще и несмываемой!
– Ну, Барабашка, берегись! – зло прошептал Тишка, глядя на свое белое, как простыня, лицо, отражающееся в зеркале ванной комнаты. – Я этого так не оставлю!
Естественно, прилежный домовенок был не из тех, кто откладывает дела в долгий ящик. Отчаявшись смыть краску, он вытер лицо полотенцем и отправился на поиски озорника Барабашки.
Тот нашелся сразу – в своей любимой квартире. Не обращая внимания на взбешенную кошку, наблюдающую за ним из-за прозрачной кухонной двери, проказник по-хозяйски открыл холодильник, стоявший в прихожей, и за обе щеки уплетал сосиски. И, судя по валявшимся вокруг оберткам, делал это уже довольно давно.
«А ведь он специально обертки не убирает, чтобы старушка подумала, что это кошка сосиски стащила!» – мелькнула догадка в голове у Тишки. И от этого домовенок еще больше разозлился и приступил к делу.
Для свершения мести понадобилось всего три не очень сложных заклятия:
подселить на очередную сосиску, поглощаемую Барабашкой, очень вредного и усиленного магией микроба;
наглухо запечатать дверь, ведущую в туалет;
тихонько приоткрыть дверь, за которой бесновалась в праведном гневе хорошо известная нам своим боевым нравом хозяйская кошка!
Как только последнее заклинание сорвалось с языка и пальцев, Тишка устроился поудобнее и начал ждать.
Усиленный микроб оказался на высоте: едва Барабашка успел прожевать и проглотить кусок сосиски, как в животе у него забурчало, забулькало, и даже послышались громовые раскаты. Домовенок икнул, ойкнул и быстренько, на ходу расстегивая штаны, вприпрыжку помчался к туалету! Добежав, ухватился за ручку двери в туалет… и аж подпрыгнул ни то от удивления, ни то от нетерпения: ручка поворачивалась, а дверь не открывалась. Барабашка схватился за ручку сразу двумя ладонями, но дверь осталась на месте, а вот расстегнутые штаны тут же упали на пол. Домовенок хотел было нагнуться за ними, но уже на полпути понял, что еще чуть-чуть и случится непоправимое пятно на его репутации! Оставив штаны на полу, он, дико вращая глазами, засеменил по кругу, опрокидывая на пол все, что встречалось ему на пути. Так он, наверное, и взорвался бы изнутри, не попадись ему на глаза кошачий лоток. Испустив крик нечеловеческой радости, Барабашка, как голодный коршун на жирную куропатку, ринулся к кошачьему туалету. И только он с блаженным видом угнездился на лотке, как, окончательно открыв кухонную дверь, в дело вступила кошка…