К утру меня сменил долговязый артиллерист, и я прилег в углу поспать. Когда я около полудня проснулся, артиллерист все еще стоял на своем посту, но комната, где помещались пленные, была пуста.
— По приказу Национального совета мы выпустили всех господ офицеров, — сказал мне артиллерист.
— Чего ж ты караулишь?
— А чтобы они как-нибудь не вернулись…
Комната была битком набита народом — штатскими и офицерами. Офицеры прикололи себе кокарды национальных цветов. Когда я протер глаза, то узнал Гюлая. Он стоял в одной из групп и неистово ругал кого-то. Я подошел к нему и положил руку ему на плечо. Он очень обрадовался и обнял меня так, что у меня кости затрещали.
— Что нового, товарищ Гюлай?
— Что нового? Все как нельзя лучше, — сказал он, зло посмеиваясь. — Революция победила, и наши министры отправились в замок присягать в верности королю.
— Не понимаю, — сказал я.
— Успокойся, Петр, этого никто не понимает.
— Но все-таки…
— Спроси товарища Анталфи, тот больше моего знает.
Он кивнул головой в сторону долговязого артиллериста. Тот не заставил себя долго упрашивать.
— Нельзя быть слишком требовательным, — сказал он. — Не следует ждать от первого акта большего, чем он может дать. Достаточно уж того, что обрисовываются действующие лица. Да здравствует товарищ Сигизмунд Кунфи, первый венгерский королевский министр — социал-демократ! Ура! Кричи «ура», ругаться успеешь и во втором акте. В третьем же акте все зрители будут ругаться. А может быть и плакать. Ну, вот, теперь ты все знаешь…
— Ничего я не знаю…
— Не беда. А пока что становись вместо меня караулить. С меня этой игры хватит. Ты поддерживаешь связь с Гюлаем?
— Да.
— В таком случае мы еще встретимся. До свидания!
Он ушел и больше не возвращался. Я несколько часов нес караул в этой комнате, куда люди входили и выходили, как в кафе. Вокруг меня разговаривали и спорили все сразу, так что никто никого не понимал; тем не менее я вскоре сообразил, что большинство является присягать в верности Национальному совету. Конечно, были и такие, которые являлись за указанием и за помощью, требовали оружия, денег, продуктов, квартир, одежды, паспортов, удостоверений о благонадежности, чуть ли не разрешений на брак, — уже не припомню, за чем только ни обращались в этот день к Национальному совету. В одном углу происходило какое-то заседание, в другом писали удостоверения, в третьем громко храпел молодой офицер. Телефон звонил безостановочно.
— Что, что такое? — крикнул в телефонную трубку молодой блондин, секретарь Национального совета. — Что? Что вы говорите? Да неужто?.. Господа, — вешая трубку, крикнул он находившимся в комнате. — Господа, мне только что сообщили по телефону, что убит граф Стефан Тисса[7].
— Кто? Тисса? Невероятно! Ужас! Стыд и позор! Этого только не хватало. Нет… Этого быть не может!
— Господа, — тотчас же спохватился молодой блондин, — заседание продолжается. Следующий пункт повестки дня…
Меня сразу потянуло уйти. Какого чорта терять здесь время, подпирая стены, когда на улице революция! Хотя бы этот Анталфи или другой кто пришел, чтобы меня сменить, потому что нельзя же было попросту прислонить винтовку к стене и уйти!
— Слышь, товарищ, — обратился ко мне вошедший солдат, — кто здесь начальник будет?
От солдата разило водкой.
— Не знаю. А что тебе?
— Что мне? Ты, братец, не смотри, что я такой… Это я убил Тиссу!
В этот момент мимо нас проходил толстяк, про которого я уже знал, что это вождь железнодорожников Ландлер, недавно лишь выпущенный из тюрьмы.
— Послушайте, друг мой, — обратился Ландлер к солдату, — ступайте-ка домой и проспитесь. Лишнего хватили.
— К черту! Так дешево от меня не отделаешься! Может быть, вы, господин, думаете…
По знаку Ландлера я выпроводил солдата. Задача эта оказалась легче, чем я думал. Несколько минут спустя явился новый солдат. И он был вдобавок пьян и тоже похвалялся, будто убил Тиссу. За полчаса я выпроводил с десяток убийц Тиссы.
— Нужно вывесить объявление, — сказал Ландлер, — что для убийц Тиссы прием только от десяти до четырнадцати.
7
Последний виднейший политический деятель австро-венгерской монархии, вождь венгерских крупных аграриев, много лет подряд бывший министром-президентом.