Сатурнин
Охотно, Марк.
Гобои.
Все садятся за стол.
Входит Тит, одетый поваром, и ставит блюда на стол;
за ним Лавиния, под покрывалом, Люций Младший и другие.
Тит
Привет тебе с супругой грозной, цезарь;
Привет вам, готы; Люцию - привет;
Привет вам всем. Хоть скромен стол, - желудки
Наполнит вам; отведать вас прошу.
Сатурнин
Зачем ты нарядился так, Андроник?
Тит
Хотел увериться, что угостят
Как должно цезаря с императрицей.
Тамора
Андроник, мы признательны тебе.
Тит
Да, были б, если б знали это сердце.
Но вот что ты реши мне, государь:
Виргиний пылкий хорошо ли сделал,
Дочь умертвив своей рукой за то,
Что чести и невинности лишилась?
Сатурнин
Да, хорошо, Андроник.
Тит
Твой довод, государь?
Сатурнин
Не подобало жить ей, честь утратив,
И вечно скорбь отца возобновлять.
Тит
Да, довод основательный и веский,
Пример, живое указанье мне:
Несчастный, так же поступить я должен.
Умри, Лавиния, и стыд с тобою!
А со стыдом и скорбь отца умри!
(Убивает Лавинию.)
Сатурнин
Что сделал ты, чудовищный злодей?
Тит
Убил ее; я слеп от слез о ней.
Несчастен так же я, как был Виргиний,
И более причин имел, чем он,
Свершить жестокость эту я. Свершилось!
Сатурнин
Но кем же обесчещена она?
Тит
Откушай: угощение на славу.
Тамора
Как мог убить ты? Это дочь твоя!
Тит
Убил Хирон, Деметрий, а не я:
Лишили чести, отрубили руки;
Они, они ей причинили муки.
Сатурнин
Чтоб тотчас же сюда их привели!
Тит
Их в этом пироге мы запекли,
Которым лакомилась мать родная,
Плоть, вскормленную ею, поедая;
Порукой в этом - острие ножа.
(Убивает Тамару.)
Сатурнин
Умри, несчастный, за свой грех проклятый!
(Убивает Тита.)
Люций
Помирится ли сын с такой утратой?
За плату - плата: смерть прими, проклятый!
(Убивает Сатурнина.)
Все в смятении. Люций, Марк и другие поднимаются наверх.
Марк
Вы, скорбные, народ и дети Рима,
Разъятые враждой, как стая птиц,
Рассеянная вихрями и бурей,
О, дайте научить вас, как собрать
В единый сноп разбитые колосья
И в плоть одну разрозненные члены,
Чтоб сам себе не стал отравой Рим
И он, пред кем склоняются держаны,
В отчаянье, как жалкий отщепенец,
Постыдно не покончил сам с собой.
Но, если иней старости, морщины
Свидетельство об опыте нелживом,
Не убедят вас выслушать меня,
(Люцию)
Друг Рима, говори. Как встарь наш предок,
Когда торжественно повествовал
Дидоне скорбной и больной любовью
О ночи мрачной, пламенной, когда
Лукавый грек взял Трою у Приама,
Скажи, какой Синон нас обольстил,
Кто ввез машину, нашей Трое - Риму
Гражданскую тем рану нанеся.
Не камень сердце у меня, не сталь;
Заговорю ль о горьких наших бедах,
Потоки слез затопят красноречье,
Прервав правдивый мой рассказ в тот миг,
Когда он должен захватить вниманье
И вызвать сострадание у вас.
Вот вождь, за ним рассказ: от слов его
В вас сердце содрогнется и заноет.
Люций
Итак, друзья, да будет вам известно:
Проклятые Деметрий и Хирон
Вот кто зарезал цезарева брата,
Кто нашу изнасиловал сестру.
За их вину казнили наших братьев,
Презрев отца их слезы и лишив
Руки, сражавшейся за Рим достойно,
Его врагов в могилу отправлявшей.
И, наконец, и сам я изгнан был.
За мной ворота затворились; плача,
Пошел просить о помощи врагов.
В моих слезах вражда их потонула,
Объятья их раскрылись для меня.
Отверженный, да будет вам известно,
Я охранял ценою крови Рим
И меч врага от Рима отводил,
Сталь направляя в грудь свою отважно.
Вы знаете, я хвастать не люблю;
Мои рубцы порукой в том, хоть немы,
Что мой рассказ и точен и правдив.
Довольно! Слишком я и так отвлекся
Хвалой себе недолжной. О, простите!
Нет друга - сами хвалим мы себя.
Марк
Черед за мной. Смотрите, вот ребенок:
(указывая на ребенка, которого держит на руках слуга)
Им разрешилась Тамора; он ею
От мавра нечестивого рожден,
Зачинщика, творца всех этих бедствий.
Мерзавец жив; здесь, в доме Тита, он
И это подтвердит, как ни преступен.
Решите, мог ли Тит не отомстить
За несказанные обиды эти,
Их ни один бы смертный не стерпел!
Узнав всю правду, римляне, судите!
В чем погрешили - укажите нам;
И с места, где нас видите сейчас,
Андроников несчастные остатки,
Мы об руку низринемся вдвоем
И, раздробив себе мозги о камни,
Положим роду нашему конец.
Ответьте, римляне; скажите слово
И с Люцием мы броситься готовы.
Эмилий
Сойди, сойди к нам, муж почтенный Рима,
И за руку к нам цезаря снеди:
Наш цезарь - Люций; в том я убежден:
Единогласно будет избран он.
Все
Привет, о Люций, повелитель Рима!
Марк
Ступайте в дом Андроника печальный
(Слугам.)
Безбожного сюда тащите мавра,
Чтоб к страшной смерти присудить его,
За жизнь преступную его карая.
Слуги уходят.
Люций, Марк и другие спускаются.
Все
Привет, о Люций наш, правитель Рима!
Люций
Благодарю. Когда б я мог так править,
Чтоб Рим от горя и от слез избавить!
Но дайте срок мне, римляне: природой
Тяжелый долг возложен на меня.
Посторонитесь. - Дядя, подойди
Прощальную слезу на труп пролить.
(Целует Тита.)
Горячий поцелуй устам холодным
И слезы на лице окровавленном
Вот сына верного последний долг!
Марк
Слезу слезой, лобзание лобзаньем
Брат на устах здесь возместит тебе.
О, будь число их, должных мной, несметно
И бесконечно, - расплачусь за все!
Люций
Поди сюда, учись у нас, мой мальчик,
Как слезы лить. Тебя твой дед любил.
И на коленях все качал, бывали,
И песнею баюкал на груди;
И он тебе рассказывал немало,
Что твоему младенчеству пристало.