— Следов нет, ваше благородие…
— То есть он был один?
— За с конструктом обычно держится кукловод, но он, как в воду канул. Я могу приказать парням прочесать территорию еще раз, но…
— Нет смысла. Едва ли он стал задерживаться, когда тварь начала визжать. Условный сигнал — дело табак, пора валить.
— Возможно, — кивнул Зубр, вставая рядом со мной напротив отцовских доспехов. — Только самые продвинутые игрушки могут перемещаться полностью автономно.
— Где такие взять?
— Хмм… Решили заиметь себе небольшую армию?
— Уж точно пара-тройка таких штук не будет лишней.
— Прошу прощения, но разработки конструктов под запретом. Без санкции свыше даже закупать материалы для него — дело опасное. Если прознает инквизиция…
— Не продолжай. Я пошутил. Просто интересно, что за шишка захотела моей смерти, — ухмыльнулся я. — Неужто сам Император?
— Я бы поставил на тех, кто не боится запачкаться и имеет возможности отмыться. Да, у вашего отца было много врагов и за пределами Фаустово.
— А что если это Горн решил отомстить?
— Вряд ли, слишком очевидное совпадение. Нет ничего хуже для инквизитора, чем дело против него же. А если у вас будут улики, подтверждающие попытку Тайной Канцелярии пользоваться конструктами без санкции да еще и для того, чтобы убить барона, Император устроит чистку. Как уже бывало, когда он заподозрил инквизицию в интригах. Они тоже связаны по рукам и ногам, и для нас это хорошо.
— Интересно… — протянул я. — Значит, ставим на того, с кем мой отец состоял в «теплых» отношениях еще со времен Владимира. А ниточка-то уходит высоко… Воротынские?
— Может быть… — посмурнел Зубр. — И, как я уже рассказывал, они очень опасны.
— Ты предлагаешь мне не ехать в ГАРМ?
— Нет, и не думал, — покачал головой Зубр. — Однако самому лезть на рожон тоже не лучшая тактика. Прошу простить, ваше благородие, но вы отправляетесь в ГАРМ не для того, чтобы участвовать в местных склоках и дергать за нос кого не следует. Это очень плохо закончится для нас всех. Вы должны стать сильнее, вернуться в Фаустово и закончить то, с чем не смог справиться ваш отец. Это главная задача, которую возложил на плечи вашего отца сам Император.
— Ты про Омский осколок?
— Да. Про него. После неудавшегося похода вашего отца прошли считанные месяцы, а нам сообщают, что там снова неспокойно. Скоро оттуда снова могут повалить твари, и тогда наши вчерашние пляски вокруг Монолитов покажутся детской игрой. Людей больше не становится.
— Понял, не продолжай, Василий. Наберусь сил и вернусь. Мы с Настей вернемся, и, может быть, прихватим еще кого-нибудь посильней, кому надоело сидеть на жопе ровно. Обещаю.
Взгляд Зубра после моих слов потеплел, а я не стал сильно распространятся, что мои цели гораздо глобальнее, и Омский осколок лишь небольшая ступенька. Рано пока вам всем знать, к чему тянется эта лестница.
— Благодарю, — кивнул дворецкий. — У вас все?
— Да. Можешь идти отдыхать.
Он поклонился, бросил беглый взгляд на отцовскую броню и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я еще немного поглядел на доспехи и уже хотел заваливаться спать, как нечто привлекло мое внимание. Какой-то белый краешек вылезал из-под забрала…
Схватив шлем, я аккуратно снял его с манекена. Тяжеленный. А уж учитывая полный вес доспеха, тут Гама попала в точку — энергии эта штука жрет будь здоров.
Стоило мне поднять забрало, как находка шлепнулась к моим ногам. Ага.
Поставив шлем на пол, я опустился на корточки и поднял конверт. «Евгению» — читалось на обороте. Неужто?..
Печать треснула, и письмо само развернулось у меня в руках.
— Опаздываешь, сын, — раздался голос над ухом. — Я уже устал тебя ждать.
Я поднял голову.
Секретер, целый и невредимый, стоял на своем месте. А в кресле сидел граф Скалозубов.
От авторов: Проды ежедневно в 0:15. Не забывайте добавлять книгу в библиотеку, чтобы не пропускать обновления.
Лайков много — проды длиннее.
Глава 2
Отец выглядел точно так же как на портрете. Ни следа болезни на строгом властном лице. Седина лишь слегка посеребрила его смоляно-черную бороду.
— Не думал, что нам с тобой придется беседовать в подобных обстоятельствах, — сказал граф Скалозубов, сложив руки перед собой. — Но над судьбою и крышкой гроба мы не властны.
Скрипнуло кресло. Граф Скалозубов поднялся и посмотрел на меня сверху вниз.
— Ты же мертв?.. — слетело с моего языка.
— Я жив, пока стоят эти стены. И пока дышат люди, воспитанные и прирученные мною. И пока не пошло прахом все, что мне удалось сохранить. Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Сын.