— Нет, но в прыгучести ему не откажешь. А вас с ними почему не было? Вы не хотели силы?
— У меня к тому времени в голове было что-то кроме ветра. Я поступил в ГАРМ будучи куда старше большинства сокурсников. А ваш отец с Зубром пришли в ГАРМ куда моложе, чем следует. Вот вам восемнадцать, а ваш отец был на год младше. Он утверждал, что даже из дома сбежал, чтобы поступить сюда. С Зубром произошла примерно та же история, поэтому они и сошлись, пусть были совсем из разных миров.
— Никогда бы не подумал, что Василий…
— Ваш Василий тут за полгода чуть ли не весь Владимир перевернул, пока налаживал старые связи. Даже ко мне заглянул, старый черт, — вздохнул ректор. — Я как будто призрака увидел.
— А что насчет той «девочки»?
— Не девочки, а некса, в который ее превратили. Ее я вскрыл как консервную банку. Ладно…
И Павел Петрович встал на ноги.
— Закончим дело… Наше «чаепитие» и так уж слишком затянулось.
Дрезина резко затормозила, и мне пришлось схватиться за поручни, чтобы не рухнуть на пол. Павел Петрович, словно прирос к полу, и только вагон встал, как он открыл дверь и выпрыгнул наружу. Я последовал за ним.
Ни Зубра, ни Яна Клавдьевича, ни отца в кабине уже не было. Как и звезды позади.
Дрезина стояла на железнодорожном мосту, и Павел Петрович, осторожно ступая по шпалам, подходил к его середине.
— Как это ни грустно, — вздохнул ректор, делая один широкий шаг за другим. — Но хорошего понемножку…
Он остановился и резко развернулся. Фламберг появился буквально из воздуха.
— Помните? Всего лишь коснуться.
Павел Петрович запрыгнул на рельсу, я повторил за ним, и мы начали сходиться.
За десять метров до столкновения Павел Петрович, припав на колено, молниеносно рванул на меня. Рельсу тут же зажгло синим пламенем, а острие его меча полетело мне в грудь.
Отбив тяжелый клинок, я ударил в ответ. Ректор закрылся и полыхнул силой.
Меня подбросило и на волне я подлетел над противником. Наши мечи столкнулись, а меня по инерции понесло ему за спину. В последний момент я вытянул руку и…
Дал ректору ГАРМа хорошего леща.
Герда стояла на месте уже пять минут и, молча, смотрела на большое темное пятно в центре вагона-ресторана Императорского спецрейса. Рядом с крайне взволнованным видом стоял начальник поезда и полировал свою лысину платком. Очкастый проводник безмолвствовал и кусал губы.
Ну Женька! Ну оболтус! Найду и залюблю до смер…
Вернее, в порошок сотру! Заставил гоняться за этим поездом целый день, а потом держать его до победного, и все ради пятна на полу.
Походу, отчеты по делу придется писать на год вперед…
— И это все, что осталось от того существа? — наконец, спросила она, и начальник поезда вздрогнул.
— Говорят, что да, — покачал головой он.
Герда со вздохом села на корточки.
Похоже, прежде чем сожрать, Герасимова чем-то пригвоздили к полу. А еще дерево вокруг обуглилось. Что-то в версии Жени нихрена не клеится. Если тут дело в нексах-потеряшках, то почему больше нет следов от когтей и зубов? Тут поработала магия, и крайне мощная.
— Из тех кто выжил, схватку видел виконт Ильинский, — таинственным голосом проговорил ей на ухо проводник в круглых очках, — но полагаю он уже на всех парах мчится во Владимир. А Евгения забрал инквизитор Горн, ваш коллега.
Ага, а теперь Горн на том свете, да и Евгений тоже хрен знает где. Вот не дай бог его снова нужно будет вызывать на допрос… А потом выяснять, какого хера ее безбашенный недолюбовничек уничтожил все улики…
Сука, как же надоела эта история! Нужно срочно все сворачивать, иначе ею заинтересуются люди из центра, и тогда никому не поздоровиться!
— Уж простите, ваше преосвященство, — приложил руку к груди начальник поезда, — мы не знали, что это улика, и наша уборщица, перед тем как вы звонили, пыталась отмыть его. Но купе других участников происшествия мы оставили в неприкосновенности!
— Хорошо, — сказала Герда и кивнула своим помощникам: — Вырезайте кусок пола.
— Что⁈ — побледнел начальник. — Вы хотите вырезать кусок пола в вагоне-ресторане Императорского спецрейса?
— Да, и?
— У нас в соседнем вагоне присутствует князь Трубецкой, и он рвет и мечет! Мы и так задержали отправление на три ча…
И он замолк, когда Герда посмотрела него взглядом, который она долго тренировался перед зеркалом.
— А с ним у нас дел нет, — проговорила она, — если у него, конечно, нет ценных сведений. Нет же?
— Нет-с…
И, сверкнув очками, она направилась прочь.
Ее помощники отстранили начальника с проводником и принялись разбирать пол.
— Позвольте хотя бы дать отправление, Гертруда Михайловна! — семенил за ней начальник, пока она пересекала один вагон за другим. — Сначала та история с попыткой сбросить нас в пропасть! Потом налет кочевников! А теперь нексопоклонник на моем рейсе!
— Да уж, ваш поезд полон сюрпризов… — таинственно поглядела на него Герда. — У вас в топке локомотива случаем детских обугленных костей нет?
— Нет-с… Но… Хотите поглядеть?
И он, поняв какую глупость ляпнул, мигом побледнел.
— Хватит на сегодня историй о сожженных заживо людях. Лучше проводите меня в купе, где жил инквизитор и этот Евгений Михайлович, и через полчаса можете отправлять состав. Мои люди к этому времени уже управятся.
— Есть! Прошу сюда-с!
Сначала она побывала в купе Горна, и там к своему удивлению обнаружила лужу крови на полу, которую кто-то наивно попытался прикрыть половичком.
А еще кучку кошачьего (или собачьего?) дерьма в углу. И довольно большую.
И чем Борис Сергеевич там занимался? На него кто-то напал, или он порезался, когда брился? Он завел себе домашнего питомца, пока ехал в поезде?
Ладно, пойдем поглядим на пристанище Жени с сестрой, а затем черт с ним с этим дурацким поездом с его тайнами. Все же дело касается Герасимова, а всякие полуночные диверсии и дуэли на крышах — это забота уже других инстанций.
Скоро перед ней открылась очередная дверь, и Герда вошла в купе.
Да уж. Бардак тут тот еще. Собирались путешественники, похоже, в большой спешке.
— Свободны! Отправляйте поезд через полчаса.
— Есть, ваше преосвященство!
Замок щелкнул, и Герда осталась в одиночестве. Наконец-то! Она с облегчением шлепнулась в кресло. Еще есть немного времени, прежде чем поезд укатится по обычному маршруту — минуя ненавистный Фаустово, вплоть до самого Хабаровска.
Она сняла очки и потерла веки. Сколько уже не спала? Сутки наверное… А там три-четыре часа на диване и на заднем сидении машины максимум. Может быть, черт с ним, и остаться тут? Доедет себе до Петропавловска, или на крайняк до Фаустово — как раз удастся выспаться как следует.
А там можно заскочить в усадьбу Скалозубовых. Как ни странно в этом признаваться, но там оказалось довольно уютно, да и чай хороший делают. Скажет тому милому дворецкому, что у нее есть к ним пара вопросов, поморозит немного хотя бы тех пугливых служанок, а потом там можно даже штаб себе устроить. И кто подумает ее выгнать? Бумажной работы завались, а «благодарность инквизиции» всегда верное средство.
Герда хихикнула и снова надела очки. Коварная интриганка.
Так и сделает. Во только нужно придумать верный предлог…
Из размышлений ее вырвал телефонный звонок, и при виде абонента Герды сжала зубы — начальство.
Так-так…
— Слушаю, — ответила она, пытаясь придать своему голосу твердости.
— Гертруда Михайловна, день добрый. Как продвигается расследование?
— Подозреваемый мертв. Все свидетели и улики указывают, что его убил барон Скалозубов. Дело почти закрыто.
— Это… плохо.
— Почему? — напряглась она. — Мятежник и нексопоклонник Герасимов, убивший за одни сутки двенадцать человек, обезврежен. Я хотела ходатайствовать о присуждении Скалозубову государственной награды за заслуги.