Наверное, придется звонить Рэю. Пусть подгонит тачку под окна.
— Скандальчик выйдет жесткий, — сказал Коля и подошел к ней сзади. — Бабушка опозорилась, а она обид не забывает. Дедушке она до самой кончины вспоминала его оговорку перед Императором на одном из вечеров, и было это сорок лет назад! Попадос…
— Как будто мы в чем-то виноваты, — хмыкнула Настя. — Все претензии к деду. Блин, и зачем ему нужно было объявлять об этом в такой обстановке? Все собрались, уже понастроили планов… Напились в конце концов!
— Разве не очевидно? — хмыкнул Коля. — Не поверят же, если сделают все кулуарно, особенно зная бабушку! Да и она сама рассказывала, что твой старый был тот еще фрукт…
— Ну, деда! Ладно, хорошего понемножку. Нам с Женей и вправду пора бежать. Коль, спасибо, что вытащил из этой передряги и…
— Увидимся еще? — с надеждой в голосе спросил Коля.
— Спрашиваешь? — улыбнулась Настя. — А ты правда… любишь меня?
— Да! Еще с детства! Помнишь, когда мы с тобой мелкими играли в ликвидаторов еще в гимназии, а к нам пристали уроды из Хованских? Ты еще вступилась за меня и… Блин, как глупо… Я увидел, как ты разозлилась, и… Ну в общем, ты была такая красивая и…
Он осекся и совсем по-детски покраснел.
— Помню, и знаешь, — Настя улыбнулась и взяла парня за руку. — Ты мне тоже нравишься… Даже странно, вроде знаю тебя, давно, но… Блин, сложно-то как! В общем влюбиться в аристократа для меня всегда было нечто вроде исполнения тайных планов наших родных! Они же с младых ногтей пытались нас свести! Вот я им назло и отметала от себя эту мысль…
Она выдохнула.
— Насть. Я тебе просто… нравлюсь? — печально вздохнул Коля.
Вместо ответа Настя сделала шаг, встала на цыпочки и…
— Не хочу прерывать столько романтичный момент, — раздался голос, и оба, вздрогнув, обернулись.
Женя стоял неподвижно и сжимал кулаки, а ему в грудь нацелилось острие шпаги.
Из тени вышел Петр Воротынский, и двое его дружков в парадной форме ГАРМа.
— Защищайся, выродок!
Мыши методично терзали плоть Воротынского, и он неуклонно снижался.
Под нами потянулись деревья, дорожки парка, и вот впереди показались окна какой-то усадьбы.
— Ваше сиятельство! — снова вернулся мыш с голосом Сперанского. — Настоятельно рекомендую вам разжать пальцы!
— Зачем? Мы…
Ревущий от боли Воротынский сложил крылья и начал падать — пусть и не как пикирующий бомбардировщик, но все равно скорость он развил дикую. Ветер взревел с новой силой, а усадьба стремительно приближалась!
— Прыгайте, я поймаю! — пискнул мыш, и вся орава ринулась уже на меня.
А, была не была!
Я разжал пальцы и полетел. Мыши тут же вцепились мне в одежду коготками и бешено замахали крылышками. Я дернулся и повис прямо в воздухе.
Отлично! Как ни странно, но орава вполне сносно могла держать меня! Я поболтал ногами — странное ощущение… Как будто летаешь во сне, или плывешь…
Блин, видела бы меня сейчас Маша — наверное, умерла бы со смеху!
— Черт побери… ваше сиятельство, какой же вы тяжелый… — выдохнул мыш Сперанский. — Мне, признаюсь, еще не приходилось вести дела своих господ таким странным образом!
— Поднатужьтесь еще чуть-чуть, и я подниму вам ставку! — крикнул я.
— Что ж, пусть это и не основной повод спасти вашу жизнь, но я запомню ваш благородный жест.
Монстр Воротынский, вращаясь в воздухе, полетел дальше к усадьбе, а мы со Сперанским медленно-медленно снижались. Похоже, мыши держали меня из последних сил, и когда под нами было три метра высоты, они — одна за другой — разжали коготки.
Я приземлился на траву и перекатился. Фух! — выдохнул я, плюхнувшись в траву. А неплохо полетал!
Рядом заметалась мышиная стайка. Миг, и они закружились вихрем. Вспышка, и передо мной уже стоит и отряхивается коренастый человечек в длинном пальто.
Яков Станиславович снял котелок и промокнул лоб платком:
— Почему бы нам не убраться отсюда, ваше сиятельство? Нам выдалось приземлиться не в самом безопасном месте.
— Вот как? — заинтересовался я, поднимаясь на ноги. — И где же?
— Если я еще совсем не впал в маразм, то мы во владениях Воротынских. Да, это определенно усадьба Льва Константиновича… А у входа, кажется, стоит его автомобиль…
Я осмотрелся. Да, он, похоже, прав — мы приземлились в парковой зоне, а где-то метрах в двухстах через деревья мелькают огоньки усадьбы. Горело всего пара окошек, и, кажется, в одном из них знакомый силуэт…