Евгений Скалозубов исчез, а на его месте появился Неро, правитель Иллиона, губитель и спаситель миллионов душ. Рубашка на моих плечах разошлась по швам, а штаны и вовсе лопнули. Евгения Скалозубова я был выше на две головы.
И когда великан в моем лице вырос на глазах у Герды, она задрожала, едва не выронив стакан с недопитым вином.
— Не бойся, — сказал я как можно мягче. — Пусть меня боится один Нексус. А тебе нужно готовится…
— К чему?..
— К будущему. Ибо с уходом Эвальда Юрьевича вы с Янковским теперь почти на вершине иерархии спецслужб. над вами только Зазубрин.
— Ненадолго. Думаю, его скоро сменит Феликс. Уж очень Зазубрин сдал после всего.
— Тем лучше. Мой род тоже стал одним из сильнейших, а после успеха ликвидации Омска и Москвы, где мы сыграли ключевую роль, союзников в борьбе за власть у Скалозубовых стократно больше. Думаю, со смертью Иоанна, гибелью Рейха и всей той жестью, что творится в мире, теперь война за влияние в мире будет нешуточной, и будущему Императору придется несладко. И это я еще не говорю про Нексус. С его исчезновением мир всколыхнется.
Помолчав, Герда вылила в себя остатки вина, а потом вытерла губы рукавом.
— Кхм, Женя… В смысле, Неро… Хмм, можно попросить вас вернуть Евгения Михайловича обратно? Мне так будет проще.
Я улыбнулся и исполнил ее желание. Через несколько секунд перед ней вновь сидел ее ненаглядный Женька Скалозубов в растрепанных обносках.
Герда сразу нахмурилась, поправила очки и дунула на выбившуюся из прически прядку. Я приготовился держать удар.
— Женя, ты хочешь, чтобы я использовала наше влияние и помогла забраться повыше какой-то женщине по имени Амальгама, да?
Я кивнул.
— И хочешь, чтобы моя организация стояла за спиной рода Скалозубовых, так?
Я снова кивнул.
— И хочешь, чтобы будущий Император тоже благоволил всем твоим дружкам, я права⁈
И в третий раз я кивнул.
Она встала и уперла кулачки в бедра. Вот такой моя Гердочка мне нравилась куда больше.
— А не охренел ли ты, Скалозубов⁈ Это между прочем должностное престу…
— Тихо! — поднял я палец, и вдруг снаружи раздались голоса. — Давай отойдем подальше. Не хочется компрометировать тебя перед коллегами.
— Я не договорила… — сощурилась Герда, и мы с ней отошли за барную стойку.
Мимо окон промелькнули две тени и тут же пропали. Хорошо, что снаружи это здание совсем не выглядит новеньким.
— Ладно, будь по твоему, — зашептала она, когда мы зашли с ней в полутемную подсобку. — Но в любом случае, это будет тебе дорого стоить, Женечка! Мне придется рискнуть всем!
Я улыбнулся.
— Помогать Гаме или нет, решай сама. Я всего лишь попросил выбрать сторону.
— Эх, я уже выбрала, — проговорила Герда и прижалась ко мне. — Кто бы ты ни был, Женя, или Неро, или какой-то там Джаггер-чего-то-там… Я выбрала… Только, Жень…
Я не дал ей договорить и поцеловал. Она закрыла глаза и, вскочив на меня, обхватила ногами. Мы ушли в темноту, и там я сделал так, чтобы эту самоволку моя обожаемая Гердочка запомнила на всю жизнь.
Костоправ снова пришел в себя и потянулся за бутылкой. Опьянеть он не мог, однако водка помогала хоть на несколько секунд продлить ту минуту, когда ему удавалось сладить с воздействием Нексуса.
А Джек совсем одичал, но оно и неудивительно — сидеть и смотреть, как хозяин шаг за шагом скатывается в пучину безумия и врагу не пожелаешь.
— И чего с тобой делать? — хмыкнул Костоправ, хлебнув прямо из горла.
Как ты его не отгоняй, не пугай, не бей и не рычи — чертов пес сидит рядом с кроватью как привязанный! И плевать ему, что хозяин теперь зверь почище самой дворняжки!
Хорошо, Костоправ догадался приковать себя якорной цепью. Судя по вмятинкам на ней, он в часы безумия уже не раз и не два пытался перегрызть ее. Будь она потоньше, всей округе было бы плохо. И в первую очередь Кречетовым.
Чешуйчатая морда с четырьмя парами черных глаз на мгновение мелькнула в осколке зеркала на стене. Да уж, с такой мордой только на выставку…
Ох, как бы Кречетовы удивились, если бы Костоправ заявился к ним на порог в своем истинном облике. А Николай Емельянович, наверное, и вовсе описался бы от страха. Хотя, им сейчас и без того не сладко. Захар, наверное, только и делает, что воет на луну.
Вдруг в голове Костоправа закололо, и ему жутко захотелось убивать людей во славу Пожирателя. Начинается…
— Ладно, финита ля комедия… — проговорил он и хлебнул еще немного горькой жидкости.