— Вы стараетесь смутить меня? — тихо произнесла Амальгама. — Или обидеть?
Жук уже едва не дымился, а она незаметно потянула ниточку. На стенах сверкнула сеть, которую нексонианка приготовила еще загодя.
Один неверный шаг, и она сорвется в полет.
— Я лишь излагаю факты, и больше ничего, — ухмыльнулся Жук, и дым вырвался у него изо рта. — Я давно за вами наблюдаю, Амгалена Васильевна…
— Прошу, называйте меня Амальгамой.
— … и считаю, вы — само совершенство. Вы — идеал.
— Ох, как приятно!
— Таких женщин я не видел на всем белом свете…
— Вы меня смущаете!
— … и думаю, не увижу впредь. Вы особа неземной красоты.
— Товарищ майор, говорите тише. Дитя спит.
И Жук заговорил шепотом:
— Но, к сожалению, в вас есть один маленький изъян…
— Увы, никто не совершенен.
— … и вот он не дает мне спать по ночам…
Они остановились в метре друг от друга. Одно движение, и ее сеть сорвется. Гама и так едва сдерживалась, чтобы не вскрикнуть от боли — натянутая до предела нить слишком сильно врезалась в руку.
Кровь, капля за каплей, скатывалась на пол.
— Вы про родинку у меня на щеке? — спросила Гама. — Давно пора ее свести, а я все никак…
— Нет, я про ваши движения, госпожа Амальгама, — продолжил Жук, глаза которого извергали пламя. — Они слишком грандиозны, слишком отточены и плавны для существа из этого мира… Таких как вы я ищу всю свою жизнь. На Земле, и на Нексусе.
— Прошу, не упоминайте всуе эту гадкую планетку, — фыркнула Гама, пытаясь унять дрожь.
Вот где она облажалась — стала слишком «неправильно» двигаться. Неправильно для человека, конечно же. А этот мудак наблюдательный… Интересно, и долго ему приходилось наблюдать за нексами, чтобы понять, что они двигаются как-то не так, как люди?
От него шел такой жар, что иллюминаторы запотели. Снаружи за происходящим в каюте с нескрываемым любопытством наблюдала пылающая громада Нексуса. Казалось, Пожиратель тоже горел от едва сдерживаемого пламени.
Амальгама почувствовала движение сзади и, заведя руку за спину, покачала пальцем. Нет, Светочка, тебе точно не стоит встревать, когда взрослые разговаривают.
— Знаете, Амальгама, когда-то я провел месяц на Нексусе, — сказал Жук, немного уняв жар Искры. — И использовал его по полной, чтобы понаблюдать за нексами в их естественной среде обитания. И я заметил одну вещь…
— Какую?
— Девяносто девять процентов из них ведут себя согласно заранее намеченному алгоритму — они рабочие, строители, производители и воины. Короче, расходный материал. Однако ноль девять десятых среди них — те, кто занимает следующую ступеньку в иерархии. Они инженеры и мозги.
— Мозги? — хмыкнула Гама.
— Да, ведь без мозга любой сложный организм не имеет смысла. Но где-то одна десятая… или даже одна сотая процента отличается от всех прочих. Даже от «мозгов». Ибо они тоже действуют по алгоритму. А вот эти… отщепенцы.
— Как интересно… — проговорила Амальгама, пытаясь понять к чему этот сумасшедший клонит.
Он собирается уже нападать, или пришел просто поболтать с дамой? Тогда где его манеры и бутылка хорошего вина?
— Да. Отщепенцы. И они, как правило, выходили за рамки алгоритма. Но участь их была незавидна — едва поняв, что очередное существо родилось с «ошибкой», как отлаженный и беспощадный организм Пожирателя отторгал и уничтожал их, чтобы превратить в строительный материал. Лишь немногим удавалось выжить. Вот ради них я и сидел на Нексусе неделю за неделей. Наблюдал до тех пор, пока в один прекрасный день очередной неправильный не пытался сбежать — на Землю. Ему это удалось, и я последовал за ним. Мне было страшно интересно, что этот странный некс будет делать, оказавшись среди людей?
— Хах, и что же?..
Жук сделал еще одну затяжку, а затем шагнул к Амальгаме. Она приготовилась — стоит ему полыхнуть, как она просто отпустит нити.
И тогда майору не сдобровать.
Нити едва-едва держались, скрипели и дрожали. Еще чуть-чуть… Лишь одно движение…
Но подойдя, Жук зашептал ей на ухо, обдав ее горячим дыханием:
— Ничего. Он просто лег на траву и лежал, уставившись в «лицо» планете, породившей его. Он лежал, а я наблюдал за ним, сам едва не теряя сознание от голода и усталости. За последние сутки нам обоим пришлось отбиваться от его сородичей, и ран на нас было хоть отбавляй. В конце концов, я не выдержал и подошел. Он был мертв.
Майор ненадолго замолк, и Амальгама сглотнула.
— С тех пор прошло два года, и все это время меня съедало любопытство. А есть ли среди отщепенцев такие, кто смог таки… адаптироваться? Как и где им нашлось место? Есть ли среди людей те, кто осмелился принять их?.. А? Как думаете, госпожа Амальгама? Смогли ли они найти среди людей… семью? Или даже любовь?