— Благодарю, Виолетта Максимовна, — кивнул Зубр и, застегнув последний ремешок, выбрался в холл. За спиной раздался душераздирающий крик.
Горничные, встав на ступеньках парадной лестницы, буквально горели от силы. Девочки с Пьером во главе прятались за колоннами, проверяя оружие. На люстре притаился Красавка и радостно щелкал зубами.
БАХ! — вновь разнесся по коридору тяжелый удар в дверь. Еще немного, и магический щит, которым они накрыли усадьбу, даст трещину.
Но это неважно. Мудаки ответят за каждую вмятинку.
Анастасия Михайловна с мечом в руке выскочила Зубру навстречу, часто моргая и смазывая кровь, текущую по лбу.
Снайперская пуля просвистела очень близко.
— А… — вздрогнула она, когда натолкнулась на блестящий нагрудник, а затем при виде Василия девушка затряслась так, словно перед ней стоял сам дьявол.
— Дед…
— Вот, вытритесь ваше сиятельство, — он подал ей шелковый платок.
— Спасибо, — ошарашенно кивнула она и размазала кровь по лицу.
— Не за что, — сказал дворецкий и пошел по лестнице вниз.
БАХ! — в очередной раз вздрогнула усадьба. Девушки во все глаза смотрели на Зубра, сходящего по ступенькам.
В этих доспехах с каждой секундой становилось все тяжелее — они придавали массу сил, но при этом и энергия сгорала в тройном масштабе. Все же саблинские латы сделаны для по-настоящему могущественных магов, и драться в них Стражу совсем не с руки.
Но без них против големов инквизиции у него нет шансов. Поэтому придется поднатужиться.
— Василий, они подходят с «черного» хода! — прыгнула крылатая Мария ему наперерез, но дворецкий отстранил ее одним движением.
— Это задача как раз для вас, мои хорошие, — отозвался он. — Задержите противника в коридорах и держитесь до приезда их более благоразумных коллег. Я возьму на себя этого здоровяка.
БАХ! — от следующего удара по стене пошла трещина. Осталось недолго.
— Но…
— Никаких «но», — сказал Зубр и обвел всех взглядом из-за забрала. — Пока хозяина нет в доме, в соответствии с правилом №14/6 Внутреннего Кодекса рода Скалозубовых, его обязанности выполняю я, Василий Григорьевич Зубр, как дворецкий и хранитель секретов рода.
И в подтверждении своих слов он полыхнул силой. Фиолетовые сгустки энергии озарили помещение.
— Дамы, вас всех это касается, — сказал он, и из-за забрала повалил голубоватый дым. — Быстро к «черному» ходу!
Горничные кивнули и, подхватив глефы, клевцы, бердыши и алебарды, направились в коридор. Девочки вместе с Пьером, громыхая автоматами, ринулись им вслед.
— И вы, Мария Львовна! Вам еще с Евгением венчаться.
Мария удивленно заморгала, а затем ухмыльнувшись, хлопнула дворецкого по нагруднику.
— Не умри, Зубр! — хихикнула она. — Вам с Нитой и остальными еще убирать этот бардак!
Затем распростерла крылья и, подхватив офонаревшую Анастасию, понеслась по коридорам.
— Василий! — крикнула девушка. — Ты нам нужен живо-о-о-ой!
В следующую секунду парочка скрылась в коридоре, а Зубр перехватил саблинский боевой молот. Вот это нравилось ему куда больше, чем дрын!
БАХ! — грохнули в дверь, и петли вылезли из стены. Снаружи торжествующе взревели. Красавка оскалился с люстры.
— Ну-с, барон Красавкин, — ухмыльнулся Зубр. — Похоже, мы остались с тобой одни…
— Нет, Василий Григорьевич, — раздался голос Светланы, и она, дымясь как связка с динамитом, спустилась со второго этажа. — Чтобы оправдать доверие Евгения Михайловича мне нужно убить побольше людишек…
Дверь сотряс последний чудовищной силы удар, и ее вынесло с «мясом».
С Гердой мы расстались на одной из развилок.
— Беги вперед и никуда не сворачивай, — сказала она, а затем обожгла горячим дыханием и поцеловала прямо в губы. — Береги себя в Москве…
— И ты, — ответил я, и мы разбежались в разные стороны.
В этой части переходов было куда спокойней, но не раз и не два мне казалось что вот-вот из-за угла выйдет грозная тень.
Нет, с моими нынешними способностями опасность для меня представляет разве что сам Иоанн, однако идти по темному проходу, где каждая стена дышит немой угрозой, все равно было крайне некомфортно.
Наконец, я миновал небольшую дверцу и выбрался на улицу где-то на окраинах Владимира. Это уже был не тот бурлящий муравейник из стекла и бетона, к которому я успел привыкнуть. Пятиэтажки вокруг чем-то напоминали родное Фаустово.