— Стой, а откуда ты вообще узнал, что она еще жива и ищет именно тебя?
— А чем же еще будет заниматься последний представитель уничтоженного рода в свободное время? Я ставлю на месть.
— Ааа…
— Слушай, а у вас в рапорте тоже так и написано — «подозреваемый испарился»?
— Так, Женя, не я пасла эту дуру! И вообще… Иди уже вытаскивай свой дурацкий Осколок и не морочь мне голову!
— Уже бегу, рыбка моя, вот-вот Костя подгонит автомобиль! Спасибо, что ради меня готова расколоть подозреваемого в шпионаже в пользу Рейха!
— Ну ты… Придурок!
Герда отключилась и плюхнулась обратно на простыни.
Дурак, придурок, идиот! Но, сука, как слышишь этот голос в трубке, так сразу мурашки по коже, а внизу живота начинается легкое пока…
Герда ударила себя по щеке.
— Людвиг! — сказала она, и тень в углу, которая уже третий час смирно сидела на стуле, охотно поднялась на ноги и подошла к ее развороченной постели.
Молчаливый голем, который напоминал прошлого Людвига как две капли воды — даром, что этот был полностью лысым — сверкал голубыми глазами из темноты. Он был готов ей услужить во всем.
Герда скосили глаза на часы. Ладно, досыпать уже глупо — будильник уже у ее постели.
— Помоги мне добраться до ванной, а сам собирайся. Этот злополучный К. просто какая-то коробка с секретами.
— Омское метро, оно как кот Шрёдингера, ваше сиятельство, — послышался голос одного из ликвидаторов. — Оно одновременно и есть, и нету.
Следом разразился вал хохота, а я выбрался из полумрака дрезины. Смысл шутки остался мне не ясным.
Дрезина, конечно, была далеко не такой навороченной, как «Дикобраз» Яна Клавдиевича, но многого от нее и не требовалось. В тесноте туннелей особо не постреляешь, и пары пулеметов на носу и позади должно хватить за глаза. Кроме этого позади тягача прицепили вагончик, где расположились полсотни «хлопушек».
Я спрыгнул на рельсы и всмотрелся вперед. Въезд в метро еле проглядывался через пелену, скрывающую всю местность вокруг. Он походил на зев пещеры и в нее уходила колея, по которой нам предстояло проехать еще метров триста. Вторая команда под началом Жука готовилась заходить на вторую ветку со стороны станции «Комбинатская». Наша называлась «Сибирский проспект», и до нее еще предстояло преодолеть километр по колее.
Из дрезины раздавался треск рации — команды сливались в сплошную какофонию. Это еще подготовка, как сказал при прощании Зубр получасом раньше. Когда пойдем на «дело», обещает быть еще хлеще.
— Дракон-Жуку, — проговорила рация голосом майора.
— Дракон на связи, — отозвался я.
— Мы на месте.
— Принял. Дождитесь начала концерта и заходите. Встречаемся на станции «Торговый центр».
— Принял. Работаем, — и из динамика послышался неторопливый стук колес.
Представление готовилось разразиться, и осталось только надеть шлем. Доспехи отца мне удалось опробовать еще несколько дней назад, и сейчас они сидели как влитые. Стоило прогнать через них энергию в первый раз, как я буквально влюбился, ибо даже на сложные заклинания энергии уходило раза в два меньше, а движения с каждым разом становились все естественней.
— Доспех привыкает к хозяину так же, как и хозяин привыкает к доспеху, — сказал Зубр в тот день, помогая мне снарядиться для очередного рейда к Монолитам.
Единственный минус — они довольно громоздкие, и в туннелях придется быть внимательным.
Что-то вдалеке бахнуло, и я, в последний раз вдохнув свежий воздух, полез в дрезину, где меня ждала команда — двадцать отборных гармовских ликвидаторов и еще десяток наших. Плюс и Нина — она с конструктами сидела в дальнем конце вагона и дымила в приоткрытое оконце.
Обычно галантные столичные ликвидаторы, которые нашим местным дамам проходу не давали, сейчас с опаской поглядывали на четырех чудищ, сидящих на соседних лавках.
И лишь один Альберт с интересом расхаживал вокруг и потирал подбородок.
— Поехали уже, — пробурчала Нина, выкидывая окурок наружу, — не терпится покончить с этой гадостью!
— Скоро, — произнес я и прислушался.
Ждать пришлось недолго — вскоре послышалась канонада и земля заходила ходуном. Затем раздался отдаленный рев тысяч, а то и десятков тысяч глоток.
Земля задрожала.
— Поехали, — кивнул я машинисту, и дрезина тронулась.
Через минуту на нас опустилась темнота.
Глава 3
Когда мы миновали «Сибирский проспект» и подъезжали к «Московской» над нами начало твориться что-то невообразимое. Сверху посыпался песок, зазвучали глухие удары и непрестанный рев. На мгновение возникло ощущение, что сейчас нашу дрезину накроет с головой.