А ведь не смотря ни на что самоубийственный план Ананке удался, и она успешно «обосновалась» на Земле. И вступила в «контакт» с людьми.
— Да, Ананке, — ответила Гама, откусив еще кусочек от этого красивого, но безвкусного яблока. Как твои дела?
Ее «подруга» рассмеялась.
— Как видишь, жива и достигла определенных успехов! — отозвалась Обливион. — Да и ты, как я погляжу, тоже. Дорогое платье?
— Никогда не приходилось интересоваться ценами на них. Но, полагаю, да.
— И тем не менее ты снова в клетке, как и я. Еще один повод никогда не доверять людям.
— Люди бывают разные.
— Да что ты⁈ Я долгие годы пыталась отречься от себя прежней и переродиться, чтобы помочь этим существам. Но, похоже, это рок. Сначала меня использовал Нексус. Теперь меня используют люди…
— Твои способности нужны людям, Ананке, — ответила Амальгама. — Когда война закончится…
— О, да, война закончится, — хохотнула Обливион, — и очень скоро, ведь Нексус уже здесь.
— Ты чуешь его? Он в твоей голове? Сопротивляйся ему!
— Нет, я вырвала ту часть сознания с корнем. У меня было много времени, чтобы пересобрать себя заново. И не называй меня больше Ананке. Я теперь Обливион.
— Пусть так. Но раз Нексус больше не властен над тобой, то наша задача…
— Моя задача — ликвидировать Осколок, а твоя — ликвидировать меня. Ведь так? Не ври. Я же чую, что твое сердце забилось быстрее.
— Какая чушь! Я здесь по просьбе моего хозяина.
— Ага, значит, тебя тоже используют?
— Нет, мы с ним друзья.
— Так он твой друг, или твой хозяин? Определись уже, дура! Или ты тоже провела почти век в заточении, пытаясь всячески доказать, что ты неопасна для людей, что хочешь уничтожить Нексус, и что хочешь стать одной из них? И как? Удалось?..
И он снова рассмеялась.
— Нет, все напрасно, Гама. Ты для них всегда будешь врагом, и никак не сможешь доказать обратное…
— Послушай… — вздохнула Амальгама.
— Оставь, сестричка! Все хорошо! Мы сделаем свою работу. Я свою, а ты свою. Я дам успокоение людям, а ты дашь успокоение мне. Все же после поглощения всех этих Осколков моя Искра не выдерживает… жить мне осталось всего ничего…
— Ананке… Я сделаю все, чтобы облегчить твою боль.
— Спасибо. Но только, Гама…
— Что?
— Не жди от них благодарности. Что ты, что я — загнанные лошади. А ты знаешь, что делают с загнанными лошадьми?
И она замолкла.
— Ананке? — проговорила Гама. — Обливион⁈
Но ей никто не ответил.
Горячий мрак впереди разрезал луч мощного фонаря, вой чудовищ нарастал, но к счастью, орды Нексуса сейчас ползли на поверхность. Здесь, в этом древнем заброшенном туннеле, нам попадались лишь мелкие твари, которых дрезина давила, даже не замедляя ход.
Нам не пришлось даже открывать окна. Путь вперед был свободен.
— Странно, — проговорил Жук, вместе с машинистами стоявший за пультом. — Как-то слишком просто.
Я был с ним согласен. Мы уже час ехали мимо безымянных станций, и, должно быть, давно пересекли черту города. Минута сменяла минуту, а нам до сих пор не оказали почти никакого сопротивления.
И это в Москве? В самом опасном месте в Империи, а то и во всей Европе⁈
— Ловушка? — весело спросил Рихтер, наглаживая своего Шрека.
— Сплюнь, дурак, — буркнул Жук. — Тебе-то хорошо — ты пришел сюда умирать, а вот нам это крайне нежелательно.
Стены туннеля дребезжали все сильнее, и скоро наших ушей коснулся какой-то подвывающий звук. Словно к нам приближалось нечто очень и очень быстрое.
— Поезд⁈ — охнули ликвидаторы.
— Чушь! — обернулся Зубр. — Откуда у Нексуса поезд⁈
Я выругался. У Нексуса и Колеса имелись, так почему бы в самом деле Кузнецу не сварганить Пожирателю поезд?
— Наверное, пустил адский состав по рельсам и катает туда-сюда нагов да гарпий, — хмыкнул я.
— Следующая остановка «Парк культуры»! — прыснула Маша, и парни рассмеялись. Хорошо, хоть настрой у нас все еще боевой.
Но вот звук приближающегося поезда никуда не делся.
— Стой! — дернул Зубр Яна Клавдиевича. — Если на нас реально мчится поезд, то мы попали в просак! Нужно уходить с линии!
— Куда? — всплеснул руками машинист. — Тут сплошной туннель, никаких развилок!
— Вон там, ослеп что ли⁈ Параллельная линия! Стой, мать твою!
Завизжали тормоза, и «Дикобраз» встал. Открылись двери, на рельсы спрыгнул Зубр и помчался к рычагу стрелочного перевода.
Впереди, тем временем, рельсы затопило зеленое сияние и по полукруглым стенам туннеля забегали тени.
— И впрямь поезд! — закричал кто-то из ликвидаторов, однако я не был бы так в этом уверен. Поезд, или существо, которое мчалось на нас, все еще было далеко.