Зубр выглянул наружу и выругался.
— Что такое? — спросила Маша, и тут же с башни вновь сверкнуло.
— Наших плотно прижали, — сказал он. — Если так пойдет дальше, рейховцы успеют перегруппироваться и ударят в ответ.
— Нужно снять этого громовержца с башни!
— Действуем, — кивнул Зубр.
Выбив дверь, они оказались на лестнице, ведущей в башню, и сверху раздавались голоса на немецком.
Они бросились наверх, а когда сапоги застучали на пролет выше, ушли в тень. Пропустив пятерку рейховских ликвидаторов, Зубр долбанул в морду последнего. Вой и грохот доспехов заполнил лестницу, а Маша уже рубила одного рейховца за другим.
Оставив ее зачищать тылы, Зубр бросился наверх, откуда еще раздавались голоса и грохотали молнии.
Обезглавив очередного врага, Маша снова бросилась в атаку — еще два удара, и двое разрубленных рейховцев покатились по ступенькам. Она взмахнула в третий раз, но ее клинок отбили.
— Сука! — попятилась Маша, жалея, что не может взмыть в воздух.
На ступеньках застыл закованный в броню ликвидатор с двумя мечами, и он был рангом не ниже Стража, а то и Рыцарь, судя по мощной ауре.
Одно хорошо — длины эти мечи были такой, что тут особо не помашешь. Маша ухмыльнулась — попался, голубок!
— Stirb, du dreckige Schlampe! — рявкнул рейховец и сунул руку с мечом в стену.
Маша едва успела среагировать — вражеский клинок ударил из потолка. Мечи столкнулись, но в следующий миг острие, вылезшее из пола, попыталось кольнуть ее между ног.
Она отбила клинок, а рейховец, сделав неприличный жест, расхохотался. Затем мудак юркнул в боковой коридор. Маша бросилась за ним.
Пусто! Где⁈
Поворот за поворотом, и везде она видела только тень рейховца. В ушах громыхали шаги, слышалась грязная брань. Маша немного знала немецкий, и то, что он выкрикивал, повергло ее в краску.
Блин, и тут ей почему-то стало одиноко. Женя, дурак! Бросил ее одну…
Вдруг зашумело за спиной. Краем глаза она заметила тень.
— Сзади… — прошептала она и начала поворачиваться. Удар в спину, как грязно!
Дзинь! — и по полу покатился кинжал. Каким-то чудом она успела подставить наплечник. Едва она сделала шаг, как еще один клинок вылетел из-за угла. Спасла ее только молниеносная реакция.
— Мудила! — зашипела Маша, пытаясь держаться подальше от стен, но в этих узких казематах это почти невозможно.
Она выхватила из стены брошенный врагом кинжал и попятилась.
Зеленый год назад задалбливал их метанием ножей, и их всегда это бесило. Нахрена кидать какие-то дурацкие ножи, когда достаточно просто как следует размахнуться мечом⁈
Вот, похоже, настал этот миг. У нее всего один бросок.
— Женя, где ты, сволочь? — шептала она сквозь зубы. — Как ты посмел спрыгнуть с дрезины и оставить свою невесту одну?..
Воспользовавшись заминкой, она попыталась отступить на лестницу, где было куда больше пространства. Вдруг порталы в стенах начали открываться один за другим, и изо всех в нее полетела обнаженная сталь. Маша перекувыркнулась — клинки засверкали у нее перед глазами, засвистели над головой, забарабанили по доспехам…
Вскочив, она рванула к открытому окну. Всего три метра, нельзя не успеть!
Еще один портал, второй, и Маша швырнула кинжал. Вскрикнув, рванула вперед, и тут что-то ударило ее в спину. Она покачнулась и провалилась прямо в пол.
Зубр добрался до выхода на башню и прислушался. Молнии затихли. Одно из двух — либо противника уже успели снять, либо он услышал звуки боя и ждет гостей.
Хорошо бы взорвать эту башню к чертям, но, рухнув, она может забрать с собой и кое-кого из его товарищей. Нет, придется выходить против громовержца один на один, а он, судя по величине молний, парень не из последних.
— Как вы узнали, что мы здесь? — раздался вопрос на немецком. — Эй, ты, кто бы ты ни был! Ты понимаешь меня?
Его голос слегка дрожал. Боится, и это хорошо. Ага, вот и его тень виднеется через бойницу. Попробуем заговорить ему зубы.
— Вас слили, — бросил Зубр на удачу и осторожно приоткрыл дверь на галерею, огибающую башню. Его кулак уже дымился от переполняющей его силы.
Пусто. Куда он делся⁈
— Ложь, — отозвался голос, но уже с другой стороны, и Зубр вжался в стену.
Отсюда была видна вся Красная площадь, и, казалось, она совсем не изменилась с тех пор, как Василий был тут впервые. Ближе к руинам ГУМа по-прежнему зиял здоровенный кратер, Покровский собор наполовину разрушен. А выше только сияние сотен Монолитов, дым да пар, которым исходит пробуждающийся Осколок.