Этот их Омск, похоже, и вправду гиблое место, и, скорее всего, не единственное в Империи.
— Графа подвела излишняя… — продолжил Зубр, — уверенность в своих вассалах. В их талантах и преданности.
— Хочешь сказать, его предали?
— Может, и предали, — пожал плечами дворецкий. — А может, виной всему банальная трусость. Сейчас уже ничего не докажешь — бароны будут показывать пальцами на покойного графа, не успеет его могила остыть. А раньше кивали на соседей. Но Император был в ярости, как мне рассказывали. Десять лет псу под хвост.
— И что… он собирается направить в Фаустово кого-то на замену отцу?
— Не знаю. Но мы должны сделать все возможное, чтобы сохранить за Скалозубовыми это место. Ниже нам падать уже некуда. Дальше только могила, Евгений Михайлович.
Да уж. Дела.
Скоро мы запетляли по негостеприимным туманным улочкам. Я вновь отметил, какой в Фаустово царит контраст — одни тротуары пусты, а дома почти полностью разрушены. Дикие розы у подножий зданий растут как сорняки, лезут из трещин в асфальте и собираются в хаотичные клумбы. Однако буквально в ста метрах просто таки кипит жизнь: народ куда-то спешил, гудят автомобили и даже музыка доносится из окон.
Костя, как бывалый водила, избегал запруженных дорог и двигался по дворам и в объезд, так что ждать на светофорах нам не пришлось.
— Очень надеюсь, что Сфера в целости, — проворчал Зубр, выглядывая из окна. — Почти приехали. Кстати…
Он протянул мне наушник.
— Прошу, суньте в ухо, чтобы оставаться на связи. Пока Монолитов нет, лишним не будет.
Предусмотрительный, молодец! Я засунул устройство в ухо.
Тачка встала напротив непримечательной пятиэтажки, видавшей лучшие дни. Вокруг ни души, стены расписаны какой-то яркой чушью.
И Евгению нравилось жить в этом клоповнике⁈
— Я быстро, — хлопнул я дверью и бросился в подъезд.
Внутри домишко выглядел еще хуже. Такое ощущение, что Прорывы в этом подъезде происходили нон-стопом по пять раз на дню. И запах не из приятных. По углам, как у себя дома, разгуливали жирнющие крысюки.
И не только… Голоса я услышал тут же.
— Лучше тебе отдать долг по-хорошему, шмара! А не то…
— Какой долг⁈ Мужа сожрали нексы неделю назад! Я этих денег и не видела никогда.
— Мне плевать. Ты должна мне!
— Но у меня ничего нет!
Я взбежал на третий этаж, и мне предстала любопытная картина. Короткостриженный бугай в черной куртке зажал в углу испуганную рыжую деваху.
— Раз нет денег, то придется платить чутка иначе, — хихикнул гаденыш и, плотоядно облизнувшись, сунул руку девушке под юбку.
— Не надо!
Да что такое⁈ Еще и дня не пробыл в новом мире, а уже не первый раз наблюдаю здешнюю фауну во всей красе.
— А тебе чего? — услышав шаги, повернулся ко мне бугай. — А, Скалозуб! Здорова! Ты чего это в таком виде?
— Здоровей видали, — отозвался я, заглядывая в широко раскрытые умоляющие глаза девушки. — Это чего, любовь всей твоей жизни?
— Чего? Ты чего несешь, Евген? Помочь хочешь?
— Я просто думаю, нахрен ты ее тогда трогаешь вообще? Руки убери. Девушка со мной.
— Чего⁈
— Руку убрал, или сейчас вот этот кулак двинет тебе в челюсть, а вот эта нога сломает тебе четыре ребра.
— Евген, мне кажется, ты попутал… Или решил, что раз твой папашка сдох, так теперь все можно?
Дальше я не слушал. Таких друзей за хобот — и в Нексус.
Мой кулак впечатался ему прямехонько в физиономию. Тело отлетело к стене, но еще до того, как сползло на пол, я добавил пару раз по ребрам.
Вроде, как и обещал, сломал четыре. Ну, в крайнем случае, пять.
— Спасибо! — пискнула девушка и юркнула в квартиру. Щелкнул замок.
Да не за что. Перешагнув сложившегося пополам мудака, я поставил ногу на следующую ступеньку, но тут ударил себя по лбу и быстро вернулся на улицу.
— А какой номер квартиры? — спросил я у стоящего рядом с машиной Зубра.
У дворецкого мигом вытянулось лицо.
— Четырнадцатая, — охотно отозвалась Нина, сладко раскуривая тонкую сигарету. — Тебя проводить?
— Только если не боишься крыс, — улыбнулся я.
Она засияла и, подхватив здоровенную винтовку, поспешила к подъезду, по пути цепляя меня под локоть.
— И обратно его тоже приведи! — крикнул нам в спину дворецкий. — А то он и машину не найдет…
Когда мы с Ниной вернулись в подъезд и забрались на третий этаж, мудака и след простыл. Слышался только скулеж из одной из квартир.
Четырнадцатая нашлась на четвертом этаже.
Оказавшись у двери, — как ни странно железной, — я надавил на кнопку звонка. Подождал и снова ткнул. Никакой реакции.