Ага, это, похоже, местные уровни силы. Знакомо. На моей родине та же система: чем выше ты забираешься по «лестнице», тем мощнее твои заклятия, а энергия Нексуса становится второй кровью — расходуется в разы медленней и не вредит телу во время перегрузок.
Грузовик резко остановился. Приехали. Варя наскоро простилась с Игорем, и мы вылезли на улицу.
— Зараза! — выругалась девушка, стоило только грузовику отчалить.
— Что такое? — повернул я голову к окруженному кольцом машин четырехэтажному зданию, все окна которого были заложены мешками с песком.
— Еще спрашиваешь, — поджала она губы. — Два Прорыва за день. Пострадавших просто дохрена. Проклятье. Обычно месяцами ни одного крупного, мелочь да возня на окраинах, а тут на тебе — утро понедельника!
И вправду, вокруг просто не протолкнуться и от каталок, и от раненых, которые группками стягиваются к главному входу.
Когда мы прорвались к дверям, нас встретили двое крепких парней в форме. С дубинками в руках.
— Варя, — кивнул охранник. — Какого черта? Твой напарник вернулся, а тебя нет.
— Некогда рассказывать, — отмахнулась она. — Пусти.
Варя пропустила новые вопросы мимо ушей, и мы юркнули внутрь.
Двери закрылись, и нас с порога встретили крики, стоны и ругань. И пахло тут отнюдь не розами. Больница походила на настоящее поле боя, где пациенты штурмовали крепость, а врачи держали осаду.
— Варя! — окликнул мою спутницу какой-то подкачанный увалень в форме медбрата.
Та только что-то пробурчала себе под нос и покатила меня дальше.
Ага-ага, дружище. Ромашками тут явно не отделаешься.
Покрутившись по коридорам, заваленным тюфяками, где лежали люди в крайне дерьмовом, разобранном виде, мы столкнулись с хмурой, высоченной теткой в белом халате, из-под которого выглядывал вязаный полосатый свитер с высоким горлом. Из зубов у нее торчала дымящаяся сигарета.
— Варя? — повернулась она к нам, выдыхая дым аки дракон на выгуле, и поправила круглые очки. — И Скалозубов⁈ Какими судьбами в наши пенаты?
— Он только что из Монолита… — нерешительно подала голос моя спутница.
— Тут все только что из Монолита. Или по крайней мере оттуда, где прорвалась эта дрянь. Уже третья за день.
— Третья⁈
— Ага, — выдохнула врачиха порцию дыма. — Один Монолит-здоровяк на отшибе, другой на Цветочной, а третий вот только что, на Красной. Вы что, не видели столб дыма? Раскрылся грибок — и на тебе! Получи и распишись. Итого по меньшей мере сотня раненых — и все, Варя, к нам! Каково? А ты все с этим прынцем возишься! Ну-ка!
Дамочка вытащила из кармана какую-то блестящую палочку и раскрыла мне веко пошире. На конце палочки тут же вспыхнул яркий свет, устремившийся мне прямо в глаз.
Я скривился, но протестовать не стал.
— Жить будешь… — убрав палочку, врачиха принялась черкать что-то в блокноте. — Вы, Скалозубовы, крепкие орешки. Первый раз в Монолите?
— Да, — покривил я душой.
— Наслышана я про твои «геройства», но Монолиты? Не ожидала, что ты таки решишься пойти по стопам отца. Он из них не вылезал. Только штопать его успевай. Одно хорошо, что на нем все заростало как на собаке. Даже выписки не дожидался — в окно, и только его и видели. Что, и в тебе наконец-то взыграла кровь?
— Лидия Михайловна, у него сильные ожоги и подозрение на амнезию, — заметила Варвара, прерывая неуместный поток воспоминаний. — Куда его?
— Угольков с черепно-мозговыми — это в реанимацию, но там полный бедлам. Ваша фамильная палата тоже переполнена, ибо цацкаться с родовыми привилегиями в такой ситуации мне не с руки. Так что увы и ах, но придется тебе потесниться с простолюдинами. Можешь потом гнать меня в шею, но возиться с тобой я не буду.
— Переживу, — я улыбнулся.
Такие с виду суровые, но отчаянно преданные делу тетки, мне всегда нравились.
— Это хорошо и, кстати, соболезную, — произнесла она и тут же переключилась на другую каталку, где лежал парень, напоминающий дымящееся желе. — Ну и нахер вы это сюда привезли⁈ Вы забыли в какой стороне кремационный корпус?
— Но, Лидия Михайловна… — попытались оправдаться санитары.
— Я уже сорок пять лет Лидия Михайловна, — отмахнулась она. — Чего стоите, обмороки? Мне вам объяснять надо? Трупы и безнадежных на утилизацию. БЕГОМ! А это чего, за херня?.. Так! Кто пустил это дерьмо в МОЮ больницу⁈
По коридору, опираясь на плечо своего дружка Пузыря, хромал наш старый знакомый — Шрам. Оба напоминали рваные тряпки, которые неплохо пожевали и выплюнули. Хорька отчего-то не было. Видать, окочурился по дороге.