Она, казалось, растерялась, когда обнаружила отсутствие Свиреля, но не обеспокоилась, когда поняла, что он ушел сражаться. Она расцеловала Сирокко и Габи и прижалась к ним в любовном порыве, чем внушила Габи определенные опасения, хотя Сирокко и объяснила ей, что титаниды четко разделяют лобные и задние половые сношения. Лобные органы служили для производства полуоплодотворенных яйцеклеток, которые затем вручную имплантируются в заднее влагалище и оплодотворяются задним пенисом.
Когда Волынка поднялась на ноги, она была слишком пьяная, чтобы везти их на себе. Они прогуляли ее немного по кругу, и в конечном итоге повели по направлению к городу. Через несколько часов они смогли опять сесть ей на спину.
Был уже виден город титанид, когда они нашли Свиреля.
Кровь на его белоснежной шкуре успела уже высохнуть. Из его бока по направлению к небу торчало копье.
Волынка бросилась к нему, упала на колени и зарыдала, в то время как Габи и Сирокко попятились назад. Сирокко горько скривила губы.
– Будет ли Волынка винить ее за эту смерть? Предпочла бы она умереть вместе с ним, или же это просто отчаяние по земным понятиям?
Титаниды, казалось, не понимали триумфа битвы; это было что-то такое, что они делали из необходимости, с чем ничего не могли поделать. Первое в них восхищало Сирокко, за второе она жалела их.
Радовалась она тому, что спаслась, или оплакивала потерю? Она не могла испытывать эти два чувства одновременно и поэтому рыдала.
Волынка с трудом поднялась на ноги, гораздо тяжелее, чем должна бы.
Три года, – подумала Сирокко. – Это ничего не значит. Она так же простодушна, как человек в этом возрасте, но для титаниды она была взрослой.
Волынка подняла голову Свирели, на лице которого застыло суровое выражение, и поцеловала его, затем села около тела. Она сидела молча; у титанид не было песен для такого повода.
Габи и Сирокко опять сели на спину титаниды и она медленной рысью направилась по направлению к городу.
– Завтра, – сказала Сирокко, завтра мы отправляемся к ступице.
Глава 18
Пятью днями позже Сирокко все еще продолжала готовиться к походу. Существовали некоторые проблемы.
Билл выпадал, хотя у него было другое мнение по этому поводу. То же самое было и с Август. Теперь она редко разговаривала, проводя время на окраине города, на вопросы отвечала односложно. Калвин не мог сказать, как поступить с медицинской точки зрения лучше – оставить ее здесь, или взять с собой. Сирокко решила, что для пользы дела Август не следует брать с собой, так как она может доставить во время путешествия дополнительные хлопоты.
Выпадал также и Калвин, так как он пообещал остаться в городе титанид лишь до того времени, пока Билл не сможет сам о себе заботиться; после этого он распоряжался собой сам.
Джин шел, так как Сирокко хотела держать его на глазах, подальше от титанид.
Оставалась Габи.
– Ты не можешь оставить меня, – сказала она Сирокко, это звучало не как просьба, а как констатация факта. – Я иду с тобой.
– А я и не пытаюсь оставить тебя. – Ты язва, конечно, с твоей манией приписывать мне то, что я не заслуживаю, но ты неоднократно спасала мне жизнь, за что я ни разу по-настоящему не поблагодарила тебя, и я хочу, чтобы ты знала, что я этого никогда не забуду.
– Мне не нужны твои благодарности, – ответила Габи, – мне нужно, чтобы ты любила меня.
– Я не могу принять от тебя такой жертвы. Я люблю тебя, Габи. О, дьявол! Мы были с тобой бок о бок с самого старта. Но первые пятьдесят километров мы совершаем на цеппелине. Я не могу принудить тебя к этому.
Габи побледнела, но храбро заявила:
– Тебе и не понадобится этого делать!
Сирокко кивнула в ответ:
– Как я уже говорила, ты поступаешь по своему усмотрению. Калвин говорит, что мы должны лететь на уровне сумеречной зоны. Цеппелины не поднимаются выше, так как это не нравится ангелам.
– Итак, идем ты, я и Джин?
– Да, – нахмурившись ответила Сирокко. – И я рада, что ты решилась идти.
Им много чего надо было в дорогу и Сирокко не знала, как все это добыть. У титанид существовала система обмена, но цены зависели от степени родственных взаимоотношений, установленных в общине и потребности в них. Никто не был голодным, но социальный статус личностей был неоднородным. У таких, как Волынка, была пища, кров над головой и орнамент на теле, которые ценились немногим меньше такой жизненной необходимости, как пища.
У них существовала своя кредитная система. Частично мейстерзингер использовал ее, но при установлении цены больше полагался на произвольно установленный им социальный статус Сирокко, утверждая, что так как она его духовная дочь, то соответственно должна быть принята общиной по причине природы ее миссии.
Большинство титанид-ремесленников покупали у нее идеи и платили ей чересчур щедро. Ими были изготовлены рюкзаки, ремни которых были приспособлены к человеческому телу. Все предлагали свои лучшие изделия.
Сирокко решила, что каждый из них должен нести около пятидесяти килограммов массы. Объем получался внушительный, но вес только двенадцать килограммов и будет становиться все меньше по мере их продвижения к ступице. Габи сказала, что центростремительная сила ускорения будет составлять одну сороковую гравитации.