Микеланджело был первым скульптором, который увидел в человеческом теле, в его движении противоречивость стремлений, черты его внутреннего разлада, черты, которые, может быть, лучше всего выражены в скульптуре при условии, если зритель, обозревая статую со всех сторон, будет вовлечен в постижение переживаний человека. В этом отношении Микеланджело выходит за пределы Ренессанса, который в лице Леонардо и Рафаэля видел высшую задачу искусства в воплощении спокойной, идеальной красоты. В этом, несомненно, сказался передовой характер скульптуры Микеланджело. В этом он предвосхищает последующие столетия.
В «Восставшем рабе» с необычайным искусством выражено страстное томление по свободе. Фигура коренастая, сильная, мужественная. Предельно напряжены все мускулы, еще одно усилие, и оковы будут разорваны… раб станет свободным человеком. Чтобы подчеркнуть гигантское усилие скованного раба, Микеланджело выбрал тот момент, который как раз предшествует освобождению. И он запечатлел этот момент в таком пластически сконцентрированном виде, что фигура невольно воспринимается как сгусток огромной энергии, не оставляющей сомнения в победном исходе борьбы.
…Всю свою жизнь я колебался между двумя величайшими тенденциями классики — между концепциями Фидия и Микеланджело. Я шел от античности, но, посетив Италию, был тотчас же захвачен величайшим флорентинским мастером, и мои создания, несомненно, свидетельствуют об этой страсти.
Микеланджело — это дыхание жизни. Человеческий ум достигает здесь возвышенного, хотя и не всегда видит его. Огромная зрелость мысли.
«На дыбе жизнь»
…Нужно ли, наконец, упоминать, что, срывая скалы, пробивая горы, обуздывая озера и моря, осушая болота, строя корабли, выравнивая реки, расширяя устья их, сооружая мосты и гавани, архитектор не только порадел о временных выгодах людских, но и открыл людям доступ ко всем концам мира.
…какого человека можно, по моему мнению, назвать архитектором.
…Архитектором, утверждаю я, является тот, кто научился правильным и удивительным образом определять в мыслях и в душе, а также осуществлять на деле все, что при помощи движения тяжестей, сочетания и сложения тел превосходнейшим образом служит наиболее важным потребностям людей. И для того, чтобы этого достичь, он нуждается в постижении и познании вещей наилучших и достойнейших. Вот каким должен быть архитектор.
Микеланджело — Себастьяно дель Пьомбо.
…И вот шестого февраля тысяча пятьсот семнадцатого года я из Рима вернулся во Флоренцию.
Каррара, июль — август 1517.
Микеланджело — Доменико Буонинсеньи.
Мессер Доменико. После того как я вам писал последний раз, я не смог заняться моделью, как вам это обещал в письме; писать о причине было бы слишком долго. Вначале я набросал из глины совсем крохотную, чтобы здесь ею пользоваться. Хотя она и закручена, как жареная оладья, я хочу послать ее вам во что бы то ни стало с тем, чтобы все это не выглядело мошенничеством.
Я имею многое вам сказать. Читайте, немного набравшись терпения, ибо это важно. Дело в том, что я решаюсь взяться за фасад Сан Лоренцо с тем, чтобы он своей архитектурой и скульптурой стал зеркалом всей Италии Но нужно, чтобы папа и кардинал быстро решились, хотят ли они, чтобы я его делал, или нет. Если они хотят, чтобы я его делал, надо прийти к какому-нибудь соглашению, то есть либо заказать мне его сдельно и полностью довериться мне во всем, либо каким-нибудь другим способом, который им придет в голову и который мне неизвестен, а почему, это вы уже сами поймете.
Микеланджело — Монсиньору. 1542.
…В это время папа Лев, не желая, чтобы я делал названную гробницу, сделал вид, что хочет построить во Флоренции фасад Сан Лоренцо, и выпросил меня у Аджинензиса… Когда я попал во Флоренцию ради названного фасада Сан Лоренцо, у меня не оказалось мрамора для гробницы Юлия, и я вернулся в Каррару…
2 февраля 1518.
Кардинал Джулио Медичи — Микеланджело.
Мы имеем некоторые основания полагать, что вы из личной корысти поддерживаете каррарцев, и потому объявили каменоломни в Пьетрасанте непригодными… Не входя в дальнейшие объяснения, ставим вас в известность, что Его Святейшество непременно желает, чтобы все работы были выполнены только из пьетрасантского мрамора и никакого другого… Посему перестаньте упорствовать.
Флоренция, март 1518.
Микеланджело — Доменико Буонинсеньи.
…Но если понадобится мрамор для фигур, который нужен мне, нужно расширить проложенную дорогу от Корвары вплоть до отметки, находящейся около двух миль выше Серавеццы, и примерно на одну милю или меньше того нужно проложить ее всю заново, а именно высечь ее в скале кирками вплоть до того места, откуда названный мрамор уже можно перевозить. Однако если папа починит только ту часть дороги, в которой он нуждается для своего мрамора, а именно болотистую часть, я не знаю, как починить остальное, и я не смогу получать мрамор для моей работы. А если это не будет сделано, я не смогу хотя бы частично уследить за мрамором для Санто Пьетро, как я это обещал кардиналу. Но если папа проложит ее всю, я смог бы сделать все то, что обещал…
18 апреля 1518.
Микеланджело — брату.
Я взялся воскрешать мертвых, желая покорить горы и внедрить искусства в эти края… Будь проклят тысячу раз тот день и час, когда я покинул Каррару.
[Серавецца, 14 (?) августа 1518].
Микеланджело — Берто да Филикайя во Флоренции.
…Дорога, можно сказать, закончена, ибо остается» мало что доделать, а именно остается обрубить некоторые скалы, вернее гроты… Полагаю, что если они продолжали, то сейчас это уже закончено. Что касается мрамора, то отесанная колонна лежит у меня внизу в канале и на расстоянии пятидесяти локтей от дороги, в полной сохранности. Спустить ее на канатах оказалось труднее, чем я предполагал. При спуске ее кое-кто пострадал, и один человек сломал себе шею и умер на месте, да и я сам чуть не поплатился жизнью… Место для добычи здесь очень трудное, и люди очень неопытны в этом деле, поэтому необходимо большое терпение на несколько месяцев, до тех пор пока не покорятся горы и пока люди не будут обучены. После этого мы будем работать быстрее. Достаточно того, что обещанное я сделаю во всяком случае и создам самое прекрасное произведение, которое когда-либо создавалось в Италии…
Посланием папы от 10 марта 1520 г. заключенный с Микеланджело договор на постройку фасада Сан Лоренцо был расторгнут. Микеланджело узнал об этом, только когда в Пьетрасанту прибыла посланная ему на смену партия рабочих. Это его глубоко уязвило.
[Флоренция, февраль 1520].
Микеланджело — (Себастьяно дель Пьомбо в Риме).
…Я не ставлю ему [т. е. папе Льву X] в счет также и деревянную модель названного фасада, которую я послал ему в Рим. Не ставлю ему также в счет тот трехгодичный срок, который я на это потратил. Не ставлю ему в счет, что я разорился из-за этой работы для Сан Лоренцо. Не ставлю ему в счет тот величайший позор, что был им выписан сюда для выполнения названной работы, и что он после этого у меня ее отнял, и до сих пор не знаю почему.