Макиавелли.
Между тем, как живут и как надлежало бы жить, имеется такая разница, что тот, кто из-за долженствующего произойти упускает из виду действительно происходящее, — тот скорее уготовляет свою погибель, нежели свое спасение, ибо человек, который захотел бы во всем следовать лишь одному добру, неминуемо погиб бы среди стольких порочных людей.
Гвиччардини.
Величайшая сила — это память о чести, потому что, кто помнит о ней, не боится опасностей и никогда не сделает подлости; знайте это твердо.
Рабле.
Люди свободные, благородные, образованные, живущие в приличном обществе, уже от природы обладают инстинктом и побуждением, которые толкают их на добродетельные поступки и отвлекают от порока: этот инстинкт называется честью.
Не родился еще человек, который, подобно мне, был бы столь склонен любить людей.
Вазари.
Поистине появление его на свете… было… уроком всем представителям нашего искусства, чтобы по его жизни они учились образу поведения, по его творениям — как надо делаться истинно высоким мастером.
…Бывал он гневен, это правда, когда кто-нибудь его оскорблял, но никогда не прибегал к мщению, скорее он был очень терпелив, образа скромного, в речи разумен и мудр, в ответах величав, а порою изобретателен, приятен и остроумен. Мы записали много его изречений, приведем из них некоторые, так как сообщить все было бы делом долгим.
…Узнав, что Себастьяно из Венеции собирался в капелле Сан Пьетро ин Монторио изобразить монаха, сказал, что этим можно все дело испортить, и на вопрос, почему так, ответил: «Весь мир, который так велик, они испакостили, не мудрено ему испакостить капеллу, которая так мала». Один живописец великим усилием и долгими трудами создал картину, которая дала ему немалый заработок, и Микельаньоло на вопрос, что думает он об авторе, ответил: «Хотя он будет богат, но навсегда останется бедняком».
…На вопрос еще одного приятеля, каково его мнение о некоем художнике, который делал мраморные копии самых знаменитых античных статуй и хвастался, что своими имитациями он намного превзошел античных мастеров, Микельаньоло ответил: «Кто идет за другими, никогда их не обгонит…»
…Работал он для одного правителя, который каждый день менял планы и ни на одном не мог остановиться, и так сказал про него Микельаньоло своему другу: «Ум этого правителя, точно флюгер на колокольне, от всякого ветерка вертится».
Кондиви.
Микеланджело вел всегда очень умеренную жизнь, питаясь скорее по необходимости, чем из любви к еде. Особенно мало он ел, когда бывал занят какой-нибудь работой; часто он довольствовался куском хлеба, который съедал, не отрываясь от дела… Часто он говорил мне: «Асканио, несмотря на то, что я богат, я всегда жил как бедняк». Ел он мало, но и спал не больше… Микеланджело никогда не был скуп, никогда не имел желания копить деньги, довольствуясь самым необходимым, чтобы иметь возможность прилично жить; поэтому он редко соглашался исполнять просьбы богатых и знатных особ, желавших за большие деньги приобрести его произведения.
…Он раздарил много своих произведений… Он никогда не завидовал работам других, скорее по своей природной доброте, а не потому, что был о себе высокого мнения… По мнению людей, близких к искусству, он не уступает никому, Микеланджело стоит выше зависти. Сам Рафаэль д’Урбино, желавший с ним соперничать, часто говорил, что благодарит бога за то, что живет в одно время с Микеланджело, и перенял у него многое, чему его не научил ни отец, занимавшийся живописью, ни учитель Перуджино.
Его Святейшество (папа Юлий III) сожалеет о том, что по своей природной скромности, или, вернее сказать, деликатности, которую некоторые называют гордостью, Микеланджело не пользуется благосклонностью, добротой и щедростью преданного ему папы.
Кондиви.
Природа сосредоточивает всю свою силу в одном человеке, который должен служить примером, нормою в известном искусстве и занимать в нем первое место…
Микеланджело с детских лет был очень трудолюбив и к природным дарованиям присоединил ученость, которую приобрел не от других талантливых людей, а извлек из изучения самой природы, настоящего источника всех знаний.
Вазари.
…Все самое трудное ему удавалось, от природы был дан ему талант, весьма способный и предназначенный ко всем этим превосходнейшим достоинствам рисунка. Чтобы достигнуть совершенства, много лет изучал он анатомию… изучал он строение не только людей, но также и животных, в особенности лошадей, которых постоянно держал для собственного удовольствия…
…Он часто говорил, что если бы захотел быть вполне удовлетворенным своими работами, то многих из них не выставил бы, может быть, ни одной. Так возрастали его мастерство и требования к искусству, что если, начиная раскрывать фигуру, он находил в ней малейшую ошибку, то бросал ее, принимался за другой кусок мрамора, рассчитывая на лучший результат. По его собственным уверениям, в этом причина того, что он сделал так мало статуй и картин.
…Он обладал воображением чрезвычайно сильным, идея вещей приобретала над ним такую власть, что руки его не могли передать столь великих и поразительных замыслов, он часто бросал свои произведения недоконченными и даже многие из них уничтожал. Так, мне известно, что незадолго до смерти он сжег немало своих рисунков, набросков и картонов, чтобы никто не видал его упорных трудов и опытов, чтобы являлся он людям только в совершенных своих обнаружениях.
Кондиви.
Следствием его богатого воображения является еще то, что он (как и большинство людей, ведущих спокойную, созерцательную жизнь) стал очень робким человеком и только несправедливые оскорбления, наносимые ему и другим, вызывают его справедливый гнев и делают его смелее самых смелых; все же остальное он переносит с необыкновенным терпением…
…Микельаньоло посвятил себя смолоду не только скульптуре и живописи, но также и тем областям, которые либо причастны этим искусствам, либо с ними связаны; и делал он это с таким рвением, что одно время чуть ли не вовсе отошел от всякого общения с людьми, ни с кем не встречаясь, разве только с очень немногими.
…Зато он охотно поддерживал дружбу с теми, из чьих добродетельных и ученых бесед он мог извлечь какие-нибудь плоды и в которых светился хотя бы луч совершенства.