Все трое некоторое время молчали. У Сирокко было тяжело на душе от того, что она потерпела поражение. Габи положила ей на плечо руку.
— Как ты думаешь, она говорит правду?
— Думаю, что да. Это звучит примерно так, как говорил мне мейстерзингер. Это выше их.
— Ты говорила, что пыталась увидеть Гею. Зачем? — спросила Сирокко у Апрель.
— Для мира. Я хотела спросить у нее, зачем война. Если бы не это, я была бы совершенно счастлива. Она не услышала мой зов.
Или же она не существует, — подумала Сирокко.
— Ты будешь все-таки продолжать ее искать? — спросила Апрель.
— Я не знаю. С какой целью? Почему этот сверхчеловек прекратит войну только из-за того, что я об этом попрошу?
— Что может быть хуже в жизни, чем строить догадки? Ну, а если ты вернешься сейчас, что ты будешь делать?
— Я еще не знаю…
— Ты проделала долгий путь, преодолела огромные трудности. Мой народ говорит, что Гея любит хорошие истории, а еще она любит настоящих героев. Ты герой?
Сирокко вспомнила о несущемся в черную бездну Джине, о бегущем к своей гибели Свирели, о набросившейся на нее ильной рыбе. Конечно же, герою следовало поступать не так.
— Да, она герой, — сказала вдруг Габи. — Изо всех нас только Роки годится на эту роль. Мы все еще сидели бы в грязных хижинах, если бы только она не вытолкнула нас. Она заставила нас идти к цели. Мы можем и не достичь ее, но когда придет этот спасательный корабль, бьюсь об заклад, он не застанет нас сидящими сложив руки!
Сирокко была смущена. С тех пор как был захвачен их корабль, она все время боролась с чувством вины из-за неисполненного долга. Ей не было неприятно, что кто-то думает, что она действовала хорошо. Но герой? Нет, это уж слишком. Она всего лишь исполняла свой долг.
— Я думаю, это произведет на Гею впечатление, — сказала Апрель. — Иди к ней. Стань в ее ступице и кричи. Не надо унижаться и умолять. Скажи ей, что ты имеешь право получить ответы на все наши вопросы. Она послушает.
— Пойдем с нами, Апрель.
Женщина-ангел медленно отодвинулась.
— Меня зовут Ариэль Свифт. Я не пойду ни с кем и никто не пойдет со мной. Я никогда больше не увижу вас. — Она исчезла опять, и Сирокко знала, что она сдержит слово.
Сирокко посмотрела на Габи, которая закатила глаза и слегка скривила рот.
— Все? Какого черта, почему? Я хотела спросить ее кое о чем еще!
Глава 23
— Ты знаешь, что я не герой.
— Ладно, согласна, героиня.
Сирокко хихикнула. Они лежали, шел последний день их четырнадцатой зимы, проведенной вместе в спице. От ступицы их отделяло уже всего десять километров. Им надо было только дождаться оттепели.
— Совсем не это. Если здесь и есть героиня, то это ты.
Габи покачала головой.
— Я только помогала. Просто, наверное, тебе было бы гораздо тяжелее, если бы меня не было рядом.
Сирокко молча стиснула ее руку.
— Я просто шла рядом, помогала преодолевать неприятности, но это совсем не геройство. Герой не стал бы пытаться сбросить Джина с обрыва без парашюта. Герой ты, а не я.
Они молчали, каждый думал о своем.
Сирокко не была уверена в том, что сказанное Габи правда. Частично это соответствовало действительности, хотя она никогда не решилась бы произнести это вслух. Габи не смогла довести их так далеко, она не лидер. Но я? — спрашивала себя Сирокко. Конечно, она пыталась им быть. Но смогла ли бы она сделать все в одиночку? Сомнительно.
— Смешно, не правда ли? — спросила Габи тихонько.
Сирокко искренне удивилась.
— Как можно называть восемь месяцев борьбы смешными?
— Я наверное, неправильно выразилась.
— Нет, ты права. Но ты знаешь, что я имею в виду.
Происходила странная вещь. Она изо всех сил пыталась понять причины депрессии, одолевавшей ее в последние недели. Путешествие шло к концу. Они должны узнать, возможно возвращение на Землю, или нет.
— Я не хочу возвращаться на Землю, — сказала Сирокко.
— Я тоже.
— Но мы можем просто так вернуться назад.
— Мы сделали все, что было в наших силах.
— Нет, я упрямая. Мы должны довести дело до конца. Я должник перед Апрель и Джином, и остальными нашими также. Я должна узнать, что с нами произошло и почему.
— Достань мечи.
— Ты ожидаешь неприятности?
— Ничего такого, в чем помогли бы мечи. Просто с мечом в руке я чувствую себя увереннее. Я собираюсь стать героем.
Габи не стала спорить. Она встала на колени, порылась в рюкзаке, достала оттуда два коротких меча и бросила один Сирокко.
Они стояли, как они надеялись, у последней лестницы. Как и та, по которой они поднимались ко дну спицы, она спиралью вилась вокруг каната, который они вновь обнаружили на вершине длинного, обнаженного склона, который разграничивал опушку леса и верхний клапан спицы. Взбираясь по склону, они пользовались и кирками, и веревками, и крючьями, на это ушло два трудных дня.
Масла для ламп совершенно не осталось, приходилось подниматься в кромешной тьме со скоростью одна ступенька в минуту. Они продвигались вперед без происшествий, пока Сирокко не разглядела впереди слабое красное свечение. Неожиданно она почувствовала необходимость меча.
Это было хорошее оружие, хотя рукоятка была слишком большая. На этой высоте она ничего не весила. Она чиркнула спичкой и коснулась фигурки титаниды, выгравированной на поверхности клинка.
— Ну и вид у тебя, — сказала Габи.
Она посмотрела на свое отражение. Она была косматая, одежда ее превратилась в лохмотья. Там, где кожа была относительно чистая, проступала бледность. Она потеряла половину веса, то что осталось, было твердым и жилистым. Кожа на руках и ногах была жесткой, как подметка.
— А я всегда хотела походить на леди.
Она загасила спичку и зажгла вторую. Габи все еще продолжала смотреть на нее. Глаза ее светились желтым огнем. Неожиданно Сирокко стало очень хорошо. Она улыбнулась, потом тихонько засмеялась и положила на плечо Габи руку. Слегка улыбаясь, Габи, в свою очередь, тоже положила руку на плечо Сирокко.
— Ты… что ты чувствуешь в связи с этим? — Габи показала в сторону вершины лестницы.
— Наверное, что-то испытываю. — Она снова рассмеялась, потом пожала плечами. — В общем, ничего особенного. Но нам надо быть настороже.
Габи ничего не сказала в ответ, но вытерла вспотевшие ладони о бедра, прежде чем покрепче сжать рукоятку меча. Потом засмеялась.
— Я не знаю как это делается.
— Просто действуй, как получится, как будто ты умеешь. Когда мы дойдем до верхней ступеньки, оставь все снаряжение позади себя.
— Ты уверена, что это необходимо?
— Я не хочу, чтобы у нас была большая масса.
— Ступица большое место, Роки. Поиски могут затянуться.
— Я чувствую, что у нас это не займет много времени.
Она задула вторую спичку. Они подождали, пока глаза снова не привыкли к темноте и пока они опять не увидят слабый свет вверху. Потом пошли вперед, бок о бок преодолевая последние сто ступеней.
Они поднялись в пульсирующую красную ночь. Свет исходил с ровной лазерной линии над головой. Сам потолок терялся во мраке. С левой стороны неясно вырисовывался канат — темная тень в темноте.
Стены, пол и сам по себе воздух как бы отражали ритм медленного сердцебиения. В лицо дул холодный ветер с невидимого входа в спицу Океана.
— Тут можно разбить нос, — прошептала Габи. — Я вижу только метров двадцать пола.
Сирокко ничего не ответила. Она помотала головой, чтобы отогнать странное, тяжелое ощущение, нахлынувшее на нее и подавить приступ головокружения. Ей захотелось сесть, захотелось вернуться назад. Ей стало страшно, но она не решалась отступить.
Она выставила меч и его клинок замерцал как лужа крови. Она сделала шаг, затем второй. Габи пошла вслед за ней и они зашагали в темноту.
У нее заныли зубы. Она почувствовала, что терпит жестокое поражение, свело челюсти. Она остановилась и закричала:
— Я здесь!
Прошли долгие секунды, пока ее голос вернулся многократно повторяющимся эхом.
Сирокко подняла над головой меч и снова закричала: