— Мне жаль, что ты так думаешь.
Сирокко устало покачала головой. — Ладно, — сказала она, — я немного обескуражена, вот и все.
Габи скосила на нее взгляд, но ничего не сказала. Это вызвало у Сирокко чувство раздражения, которое еще более усугубилось, когда Гея тоже, казалось, заинтересовалась ее заявлением.
— Обескуражена? Не могу представить, почему. Ты выполнила все, за чем пришла, несмотря на огромные разногласия. Ты остановила войну. Теперь ты собираешься домой.
— Вопрос с войной заботит меня, — медленно сказала Сирокко.
— Это еще почему?
— Я не поверила тем басням, что ты мне здесь рассказывала. Во всяком случае, не всему. Если ты хочешь, чтобы я пошла отстаивать тебя, то расскажи мне о истинной причине войны между титанидами и ангелами.
— Практика, — быстро сказала Габи.
— Повторить?
— Практика. У меня нет врагов, и в моем характере нет ничего общего с войной. Я знала, что скоро встречусь с людьми, а все, что я знала о вас, подчеркивало вашу агрессивность. Ваши выпуски новостей, ваши фильмы, ваши книги: войны, убийства, предательство, враждебность.
— Ты готовилась к войне с нами.
— Я исследовала технику на случай войны.
— И что ты узнала?
— Такое, что я ужаснулась. Я могла бы уничтожить ваш корабль во время его приближения, но это все. Вы же могли уничтожить меня в мгновение ока. У меня не было ощущения стратегии. Моя победа над Океаном показала, какое надо иметь искусство для ведения рукопашной борьбы. Когда появились твои люди, Апрель произвела переворот в атаках ангелов, а Джин уже был готов применить у титанид новое оружие. Конечно, я могла дать им это оружие. Я видела достаточно ковбойских фильмов, чтобы узнать как действуют луки и стрелы.
— И почему же ты не сделала этого?
— Я надеялась, что они сами изобретут их.
— А почему они этого не сделали?
— Это новый вид. У них отсутствует изобретательность. Я позаимствовала гигантских песчаных червей у Мнемозины — из фильмов. На тебе есть огромная человекообразная обезьяна, я вполне горда ею, но это тоже подражание. Титанид я взяла из мифологии, правда сексуальное оформление мое собственное.
Гея сказала это с очень самодовольным видом, и Сирокко еле сдержалась, чтобы не ухмыльнуться.
— Как ты видела, — продолжала Гея, — я могу сделать тела, но изобрести у видов чувство… вспыльчивости, которым обладаете вы, люди, это выше меня.
— Но так ты немного одолжила этого, — сказала Сирокко.
— Прости?
— Не изображай из себя невинного младенца. Существует одна деталь, важная для меня, Габи и Август, о которой ты забыла упомянуть. Я могу верить тебе больше или меньше, но сейчас имеется возможность убедить меня, что ты говоришь правду. Почему мы забеременели?
Показалось, что молчание Геи длилось вечность. Сирокко была готова бежать. Несмотря ни на что, Гея была все еще богиней и не следовало вызывать ее гнев.
— Я сделала это, — сказала наконец Гея.
— Ты считаешь, что нам следовало это одобрить?
— Нет, я была уверена, что вам это не понравится. Сейчас я сожалею об этом, но дело сделано.
— И аннулировано.
— Я знаю. — Она вздохнула. — Слишком велико было искушение. Это была возможность создать новый гибрид, один из тех, который мог бы объединить лучшие черты обоих видов. Я надеялась реанимировать… теперь это не имеет значения. Я сделала это, но не пытаюсь извиняться. Я не горжусь этим.
— Тем не менее, я рада слышать это. Тебе просто не надо было это долго делать, Гея. Мы мыслящие существа, почти такие же, как и ты, и мы заслуживаем более уважительные отношения.
— Теперь я понимаю это, — сокрушенно сказала Гея, к этому трудно привыкнуть.
Сирокко недовольно подумала про себя, что это, очевидно, трудно после того, как пробудешь на протяжение трех миллионов лет богиней.
— У меня тоже есть вопрос, — неожиданно сказала Габи. Довольно продолжительное время она сидела молча, очевидно, предоставив право торговаться Сирокко. — Это путешествие в самом деле было необходимо?
Сирокко ждала, что на это ответит Гея. У нее самой были сомнения по поводу необходимости их путешествия в ступицу.
— Ты права, — согласилась Гея. — Я сама могла доставить вас прямо сюда. Очевидно, сразу после того, как я перенесла Апрель на больше чем половину пути. Существовал определенный риск в дополнительной изоляции, но я могла снова усыпить вас.
— Так почему ты этого не сделала? — требовательно спросила Сирокко.
Давай прекратим поддевать друг друга, договорились? — вскинула руку Гея. — Во-первых, я не знаю, должна ли я тебе отвечать на этот вопрос, во-вторых, я тогда, да и сейчас, боялась вас. Не тебя лично, а людей. Вы склонны поступать опрометчиво.
— В этом я согласна с тобой.
— Тем не менее, вы поднялись сюда, не так ли? Это то, что я хотела видеть — способны ли вы на это? И ты должна быть благодарна мне за это, потому что у тебя было много времени.
— Я не представляю, как ты можешь так думать, так…
— Если помнишь, мы договорились быть откровенными. Ты в самом деле вне себя от радости от того, что скоро вернешься домой, а?
— Да, конечно я…
— Все, что ты говоришь, не отражает действительности. Перед тобой стояла цель — добраться сюда. Теперь ты здесь. Это лучшее время в твоей жизни. Если можешь, отрицай это.
Сирокко чуть не потеряла дар речи. — Как ты можешь говорить такое? Я видела, как чуть не убили моего любимого, чуть не убили меня саму. Нас с Габи изнасиловали, я прошла через аборт, Апрель превратили в монстра, Август…
— Изнасиловать тебя могли и на Земле, что касается всего остального… ты ожидала, что будет легко? Прости меня за аборт, я не буду впредь такого делать. Ты винишь меня за все остальное?
— Ладно, нет, я думаю, что ты…
— Тебе хочется обвинить меня. С этим легче жить. Тебе трудно согласится с этим, но даже после того, что произошло с тобой и твоими друзьями, в чем нет никакой твоей ошибки, у вас было грандиозное приключение.
— Это в большинстве…
— Капитан Джонс, я утверждаю, что ты никогда не переставала быть капитаном. Ты все сделала хорошо, как и большинство дел, за которые бы берешься. Но в действительности, ты не капитан. Тебе никогда не доставляло удовольствие отдавать другим людям приказы. Ты любишь свою независимость, тебе нравиться путешествовать в неизвестные места и совершать необычные поступки. В ранние века ты была бы авантюристом, искателем приключений, солдатом удачи.
— Если бы я родилась мужчиной, — поправила ее Сирокко.
— Это потому, что только недавно женщины стали участвовать в замечательных приключениях по своему усмотрению. Космос это для тебя только доступная граница, существует целый ряд цивилизаций. Это не просто увлечение.
Сирокко оставила попытки остановить ее. Все это было так притянуто за уши, что она решила дать ей высказаться.
— Нет, ты рождена для того, чем сейчас занимаешься. Взбираться на неприступные горы. Обращаться с неизвестными существами. Потрясать кулаками перед неизвестным богом, плюя ему в глаза. Ты все это проделала. На этом пути ты получила ранения, если ты не сойдешь с этого пути, этих ранений будет еще больше. Ты будешь замерзать и голодать, истекать кровью и падать от изнеможения. Чего ты хочешь? Провести остаток своей жизни за письменным столом? Возвращайся домой, там тебя ожидает это.
Далеко внизу, и изогнутой пропасти, над которой находилась ступица Геи, слабо завывал ветер. В вертикальную камеру трехсотметровой высоты засасывались откуда-то огромные массы воздуха, эта камера была населена ангелами. Сирокко оглянулась и поежилась. Справа от нее улыбалась Гея. — Что она знает такое, чего не знаю я? — думала Сирокко.
— А что ты мне предлагаешь?
— Шанс прожить долгую жизнь, но есть вероятность, что она может оказаться и короткой. Я предлагаю тебе больше количество друзей и злых врагов, вечный день и бесконечную ночь, воодушевляющие песни и крепкие вина, тяжелые испытания, победы, отчаяние и триумф. Я предлагаю тебе шанс жить жизнью, которой ты не найдешь на Земле, жизнь, которую как ты знаешь, нельзя в космосе, но к которой, тем не менее стремишься.