— Я есть не хочу, можно просто лягу спать? — Ната еле держалась на ногах. Взбив ей лапник, скинул с себя шкуру:
— Ложись, я тебе согрею кусочек, съешь перед сном, завтра силы понадобятся.
— Разбуди меня на вахту, Макс, — Ната натянула шкуру, поворачиваясь на бок. Через несколько минут, когда вернулся к ней с горячим куском мяса, девушка уже спала. Немного поев, присел рядом со спящей девушкой. Горная река полностью защищала с одной стороны, ночь была тихой, звуков хищников не было слышно. Положив пятку правой ноги на носок левой, привалился спиной к камню, смежив веки. О таком методе отдыха читал в какой-то книге: верхняя нога соскакивает с нижней и заснувший просыпается. Так бодрствовали не то абреки на Кавказе, не то сицилийские мафиози, деталей книги уже не помнил, но этот эпизод врезался в память. Несколько раз просыпался, когда нога соскакивала, но в итоге все равно заснул: сказалась дневная усталость.
Проснулся от затекшей спины и задницы: костер догорал, языки пламени еле поднимались над углями. Подбросив хвороста, вернулся на свое место, ощущая на себе чужой взгляд. Так иногда бывает, я не знал внушение это, или на самом деле из темноты кто-то видел меня на освещенной площадке у костра, но сон улетучился. Остаток ночи бодрствовал, периодически подбрасывая хворост.
Ната проснулась засветло, бодрая и отдохнувшая. С удовольствием позавтракала, не преминув обвинить меня в том, что я ее недооцениваю и потому не разбудил.
— Сегодня будешь дежурить всю ночь, если так настаиваешь, — мои слова несколько остудили пыл девушки. Пока собирали вещи, присмотрелся к группе деревьев, что подступали почти вплотную к реке. В паре сотен метров ниже по течение, около десятка деревьев были расположены у самой кромки воды. Если свалить одно из них правильно, образуется мостик на противоположный берег.
— Пошли Ната, подумаем, как перебраться на тот берег, — двинулся вниз, сопровождаемый необычайно оживленной девушкой. Дойдя до группы деревьев, начал прикидывать, как именно свалить дерево, чтобы упало, образуя мостик. Выбрал дуб, росший в пяти метрах от берега. Его толстый ствол был идеально ровной формы, боковых ветвей было не так много. Выбрав режим сварки, поставив мощность на минимальный уровень. Дуб рос с небольшим креном в сторону реки, облегчая мне задачу. Струя пламени моментально прожгла дерево до половины, заставив вспыхнуть кору и дымиться сердцевину. Вторым движением провел пламя косо, вырезая клин: дуб затрещал и начал медленно валиться в реку. Боковые ветви, попав в быстрое течение, потащили дерево вниз, но через десяток метров, верхушка уперлась в валун на другой стороне. Нельзя терять время, неизвестно, как долго сможет верхушка дуба противостоять течению.
— Ната, вперед, надо быстро перебраться, пока дерево не снесло течением. Держись за ветви, смотри куда ставишь ногу. Вперед, — подтолкнул девушку, со страхом ступившую на толстый ствол на нашей стороне. Ствол сваленного дерева дымил, но пламени не было. Держась руками за ветви, Ната осторожно начала свой переход: могучее дерево подрагивало под напором воды, но пока держалось. Когда девушка перебралась, я находился уже почти на середине дуба.
Я на берегу, — закричалаНата, невидимая мне из-за густой кроны. Мне оставалось около трех метров до берега, когда верхушка дуба не выдержала напора горной стремнины. С громких треском, дерево качнулось и начало сползать вниз по течению. Рискуя, напороться на сук, последние несколько шагов пробежал и прыгнул, закрывая лицо руками. Ветви разворачиваемого по течению дерева, больно хлестнули по лицу, саданули по печени, но я допрыгнул.
— Макс, — рванулась ко мне Ната. Подбежав, стала ощупывать меня со словами:
— у тебя кровь на лице, тебе больно, милый?
— Боли я не чувствую, где кровь?
— Ухо немного порвано, — Ната отняла руку, перепачканную в крови. — Надо остановить кровь, она сбросила рюкзак, стала рыться в нем, ища что-нибудь для перевязки. Я пощупал левое ухо: мочка была порвана примерно на сантиметр в длину.
— Ната, успокойся, это только мочка. Никакой опасности нет, кровь сейчас остановится, — зажал пальцами мочку, чтобы прекратить кровотечение.
— Точно не опасно? Может подождать, пока все остановится? — Девушка смотрела подозрительно нежно.
— Ты не влюбилась часом? — на мой вопрос Ната вспыхнула:
— Вот еще что! Переживаю просто, если с тобой случится неприятность, кто меня до цивилизации доведет?
— Твой язык, — парировал я, уклоняясь от ее кулачков.
— Я вижу ты здоров. Тогда пошли, нечего рассиживаться, — девушка вскинула рюкзачок на спину.
— Слушаюсь командир, — кровотечение уже остановилось, ничего не мешало продолжить путь. Ухо меня совершенно не беспокоило, думал только о заряде дезинтегратора, что пришлось потратить. Хорошо, что до Макселя недалеко, иначе никакой энергии не хватило бы, а надеяться только на лук и копье, не хотелось. Дальнейший путь пролегал по относительно ровной местности: находящиеся слева от нас Альпы, постепенно меняли сове местоположение, давая понять, что продвигаемся мы довольно успешно. Еще пара дней и впереди Рона, которая приведет меня домой, к моим потомкам, к моему народу.
Глава 20. В западне
Изучая в спасательном модуле карту Европы, обратил внимание на Рону, важнейший для меня ориентир. Река зарождалась высоко в горах за счет таяния ледников, набирала силу в гористой местности Швейцарии, а по территории Франции текла вальяжно и медленно. У Макселя, основанного на юго-восточном берегу Средиземного моря, ширина Роны доходила до трехсот метров. После форсирования горной речушки, у меня возникла мысль, не истоки ли Роны мы форсировали, перебравшись на другой берег. Но горная речушка текла строго на запад, в то время как Рона, если мне не изменяет память, имела вначале южное направление течения, а потом поворачивала на восток. Конечно, в каменном веке многие реки, озера могли располагаться иным образом, иметь совершенно другое русло. Главное что, кроме Роны в этой части на границе Швейцарии и Франции не было других крупных рек. Были притоки множества речушек, но все они рано или поздно впадали в Рону, несущую свои воды в Средиземное море.
Чтобы в любом случае упереться в реку, мне просто надо придерживаться юго-восточного направления. А там останется самое простое — спуститься вдоль течения или по течению. Ухватившись за мысль спуститься по течению, начал обдумывать действия по достижению реки. Сделать плот и просто дать течению отнести себя к Макселю, что может быть проще? Жалко использовать дезинтегратор, но идти еще несколько сот километров пешком желания было мало. Забирая вправо в южном направлении, мы постепенно отдалялись от предгорий: лес становился гуще, чаще стали встречаться непроходимые буреломы.
— Почему мы ушли с предгорий? — Ната привалившись к упавшему дереву, отдыхала, стараясь отдышаться. Мы только что прошли большой участок поваленных деревьев, затратив на преодоление небольшого расстояния много сил и времени.
— Нам надо выйти к Роне, чтобы попасть в Максель. Если будем идти в предгорьях, проскочим мимо и попадем в Италию. Ты не голодна, ничего не болит?
— Нет, просто очень устала. Держусь из последних сил, уже не верю, что мы когда-нибудь дойдем до твоих людей.
— Дойдем, осталось всего немного, несчастные триста-четыреста километров осталось. Это почти в пять раз меньше, чем мы прошли. Надо вставать, до заката солнца еще несколько часов, надо идти.
— Не хочу, устала, — плаксиво отозвалась девушка, вставая с видимым усилием. Я и сам устал, идти пешком больше семи месяцев, пусть и с отдыхами, то еще «удовольствие». Туристические походы не чета передвижениям в каменном веке: здесь нет троп, лес первозданный, подлесок такой густой, что его легче обойти. Все время надо думать о еде, о хищниках, о возможной встрече с дикарями. Надо поддерживать огонь всю ночь, отбивая желание ночных гостей перекусить тобой. После прохождения болот и обхода Альп, я и сам чувствовал себя на грани. Постоянное ощущение постороннего присутствия не покидало днем и ночью, заставляя быть настороже.