— Никогда, — запальчиво возразила девушка, нахохлившись, — это противоестественно, когда убивают живых существ ради пропитания.
— Посмотрим, — я не стал спорить, когда и так все ясно: проголодается, у меня из рук будет еду вырывать. Надо определяться с крайней датой выхода в дорогу. — Нам нужно все рассчитать так, чтобы мы успели попасть на сушу к началу весны, когда лед еще выдерживает вес человека, но температура уже начала прогреваться и выше нуля.
Сделав в голове расчеты и еще раз попросив Нату уточнить температурные режимы этого Аллередского потепления, пришел к выводу, что в дорогу мы должны выходить не позднее двадцатого февраля.
— У нас примерно месяц, чтобы заготовить провизию в дорогу и обзавестись одеждой, потому что комбинезоны нам дадут пройти только около двухсот километров пути, — резюмировал я свои мысли.
— Где мы достанем одежду? — хлопая глазами спросила девушка, уплетая батончик из синтезатора.
— Попросим матушку-природу, авось чего подкинет. Покажи мне, как ты отслеживаешь инфракрасные метки и научи пользоваться дезинтегратором, мужчине пора на охоту, — отложив батончик, Ната встала.
А кто-то говорил, что я не умею общаться с девушками.
Глава 3. Снег, лед и снова снег
Пользоваться плазменным дезинтегратором Ната меня научила. Вещица оказалась невероятно функциональной и полезной — это не оружие в чистом виде. Дезинтегратор являлся многофункциональным гаджетом. Прежде всего, это оружие: в режиме «самозащита» дезинтегратор с невероятной скоростью выстреливал ярко-желтый луч. Со слов Наты, в этом режиме дезинтегратор убивал любое живое существо, прожигая в нем дыру размером с кулак. Вторым рабочим режимом, был режим сварочного аппарата: вещица могла резать и варить сплав любой твердости. Имелся еще третий режим, своего рода «тепловая пушка», когда дезинтегратор выдавал направленный поток очень теплого воздуха. Со слов Наты, он использовался для сушки и обогрева вне космического корабля, а также для заготовки образцов растений и животного мира, если таковые попадутся на необжитых планетах во время экспедиций. Интенсивность и ширина потока воздуха регулировалась в зависимости от поставленной задачи.
Сам по себе интегратор напоминал размерами и формой пачку сигарет, при нажатии на боковую поверхность выдвигалась удобная ручка. Режим использования и интенсивность регулировалась небольшой шайбой расположенной в выдвижной рукояти, там, где обычно у пистолетов бывает спусковой крючок. Аппарат имел маркировку ПДМ-2, что расшифровывалось как «плазменный дезинтегратор многофункциональный второй модели». Страна изготовления: Уния Славянский Союз.
Я оценил эффективность дезинтегратора, выстрелив в ледяной торос: часть тороса просто разлетелась на куски не выдержав температуры, в оставшейся части образовалась сквозная дыра. Единственный минус этих «бластеров» — малый срок действия работы вне зоны питания от космического корабля. Ната так и не сумела мне объяснить, каким образом дейридиум спасательной капсулы дает энергию нашим скафандрам и дезинтеграторам. Вне зоны покрытия космического корабля дезинтегратор мог быть использован всего несколько раз, в зависимости от выполняемой работы. Самым энергозатратным режимом была сварка или резка металлов.
Первый день моей охоты оказался безрезультатным, хотя на льду я наткнулся на остатки тюленя или нерпы. Кто охотился, догадаться нетрудно: на снегу остались огромные следы когтистых лап. Белый медведь мог бы практически решить проблему одежды: его шкуры хватит для нас двоих, не говоря уже о мясе. Но ровное белое полотно моря выглядело статичным: если медведь и поблизости, я его просто не видел. Поднявшись на небольшой холм, рядом с которым приземлилась капсула, внимательно осмотрелся. Никаких признаков, что эти места облюбованы животными, тем более людьми.
Проблема голода пока не грозила: запаса компонентов в синтезаторе полноценному экипажу хватит на месяц, для нас двоих запас увеличивался вдвое. Сами батончики очень сытные, но ощущения еды лично мне не давали. За неделю нахождения в этой ледяной пустоши мой живот уменьшился визуально, желудок не растягивался как прежде при приеме пищи.
Инфракрасный датчик на рукаве комбинезона-скафандра показывал наличие теплокровных в радиусе до пятисот метров. Но самих теплокровных, судя по датчику, вблизи нет. Ната включила инфракрасный поиск на экране капсулы: на разном удалении, от трех до семи километров мерцали красные точки, означающие, скорее всего, медведей. Если бы время выхода в дорогу поджимало, я бы пошел на охоту, наплевав на такое расстояние. Но пока время терпит, а тащить более трех километров медведя, делая до десяти заходов, нет никакого желания. Раз медведь охотился на расстоянии нескольких сот метров от места нашего приземления, не исключено, что он вернется на прежнее место охоты.
Запас батончиков позволял дойти даже до суши, но ощущение горячего жареного мяса не сравнить ни с чем. Недаром охотники обязательно попробуют свою добычу прямо в лесу, не дожидаясь возвращения домой.
За прошедшую неделю Ната никак не проявила себя как девушка, которая нуждается в мужском внимании. После нашего серьезного разговора она стала покладистее и молчаливее, каждый день наматывая круги вокруг капсулы. О необходимости тренировки перед дальним походом я сказал всего один раз, но ей этого хватило. Трижды в день не менее часа Ната описывала широкие круги вокруг капсулы, периодически переходя на бег. В ее времени сама физическая нагрузка стала минимальной: все было автоматизировано, даже передвигались пешком они практически только внутри зданий. Везде стояли скоростные эскалаторы, поток автомашин Земли моего времени сменился лентами эскалаторов. Транспорт, с ее слов, конечно остался, но теперь он летал, а не катил по асфальту: поверхность планеты принадлежала пешеходам, даже точнее эскалаторщикам.
Мне нужно оружие: как только мы выйдем из зоны покрытия капсулы, дезинтеграторы превратятся в бесполезные коробочки. Я обследовал нашу капсулу, но ничего подходящего, чтобы превратить в оружие, не нашел. В очередной раз я попытался разобрать кусок внутренней панели, чтобы добраться до стального остова капсулы. В любом случае там должны какие-то перемычки, металлические штанги или фермы, усиливающие конструкцию. За этим занятием меня застала вернувшаяся с пробежки Ната. Очередной раз наткнувшись на гладкое металлическое покрытие без перемычек или каких-либо конструкций, я на чем свет стоит материл потомков, придумавших такую хреновую конструкцию.
— Что ты делаешь, Максим, зачем разбираешь внутренний термослой? Ядру придется усилить распад дейридиума, чтобы компенсировать потерю тепла.
«Ядром» в капсуле, да и в самом звездолете «Последний шанс», назывался двигатель.
— Ищу металлический стержень, чтобы приспособить его под оружие. Когда твои навороченные дезинтеграторы перестанут действовать, мы останемся без оружия. Как пробежка, — из вежливости поинтересовался я у девушки. Шлем она деактивировала, от ее лица несло паром, капли пота усеивали лицо.
— Вчера и сегодня уже лучше, ты оказался прав, физически я очень слаба. Если потренируюсь пару недель, думаю, смогу выдержать твой темп.
Ната прошла и присела на краешек противоперегрузочной капсулы. Слушая ее самоуверенный тон, я внутренне усмехнулся: мой темп она хочет выдержать, как бы не так. Но нельзя отбивать желание тренироваться, иначе придется тащить ее на себе. Странно, но никакого интереса она у меня не вызывала, и это при моей любвеобильности. Худая, практически без видимой груди, с по-мальчишески плоской попой. Хотя, нужно отдать должное, на мордашку девушка очень даже ничего. Раньше я не замечал веснушек, но теперь видел их довольно ясно. Такие девушки в старом мире мне встречались повсеместно: тихие, ничем не выделяющиеся, но с правильными чертами лица. Не было в ней той женственности, что заставляет думать, как о женщине.
Отказавшись от идеи найти что-то стоящее, я направился к синтезатору, чтобы проглотить обеденный батончик и обмануть желудок. Сидящая на краешке капсулы Ната заерзала, когда я остановился и впился взглядом в ее пятую точку.