Пергаментный лист закончился. Отложил его в сторону, взял второй, чувствуя, что до развязки недалеко.
«На четвертый год ухода Макс Са Санчо услышал его крик о помощи. Он убедил всех, что Макс Са попал в беду и нуждается в помощи. Я уговаривал Тиландера, Мала и Бера не делать этого….».
В этом месте чернила выцвели, различить написанное можно было только несколько строк ниже:
«…не взяли меня, сказав, что кто-то должен остаться. Я просил оставить Урра, чтобы власть Макс Са не перешла к Сед окончательно, но Урр сказал, что должен найти отца. С ними поплыли еще сто самых лучших воинов, Тиландер взял все оружие Макс Са, что убивает на расстоянии».
На пергаменте снова шел большой фрагмент, который невозможно было прочитать. Местами чернила выцвели полностью, кое-где были видны закорючки. С помощью хорошей лупы можно было бы понять смысл, но такой возможности у меня не было. На этом листе не было текста, доступного для чтения. Отложив его в сторону, взял третий лист:
«…Не был похож на корабль, над ним плыли клубы дыма, и это чудовище издавало громкий звук. Чудовище пристало к порту Макселя, это оказалось странным судном, на нем не было мачт и парусов. Люди, вышедшие на берег, знали наш язык, были они с глазами цвета морской воды, высокие, крепкие, бородатые. Сед сказала, что они наши, чтобы их покормили и дали им приют. К ней приходили вожди этих людей, они долго разговаривали во дворце. Часть этих бородатых синеглазых ушла вверх по реке. Остальных Сед поселила во дворце и в одной из воинских казарм, освободив ее от воинов. Синеглазые были хорошие люди вначале, у них было много вещей, что мы раньше не видели. Они пахали поля странной сохой, но земля становилась хорошей. Сед разрешила им строить дома в Макселе, а вождя по имени Тихон сделала советником».
Несколько строк рукописи выцвели, читаемым текст был со слов:
«…предательство. Но Сед меня прогнала и закрыла университет и школу. Вождь Тихон после того, как стал жить с Сед, объявил себя императором, но Русы его не приняли. Они ждали возвращения Великого Духа Макс Са, никто не хотел знать Бога по имени Иисус. После праздника Сева священнослужители музгара объявили, что Великий Дух Макс Са является Сыном Бога Иисуса. Многие Русы поверили и стали хорошо относиться к синеглазым. Сед умерла через два года после прибытия железного корабля. Синеглазые разобрали корабль, их кузнецы делали из него оружие и разные вещи».
Четвертый лист пергамента был исписан всего на треть, чернила на нем сохранились лучше.
«Я уже стар, мой сын Грок знает все, что я знал о Макс Са. Макс Са не вернулся, но я верю, что Он вернется. И верит мой сын Грок, верят многие Русы. Мы говорим „Возвращение“, когда хотим сделать приятное себе. Тиландер, Бер и все остальные тоже не вернулись, я просил их не ехать, но они не послушались. Я всегда буду ждать Тебя, Макс Са, если не здесь, то на Полях Вечной Охоты».
Внизу, под последними строчками рукописи, стояло размашистое: Зик, 12 год после ухода Макс Са.
Глава 29. Трудный выбор
Закончив чтение, я посмотрел на стоящего рядом Баска:
— Ты говоришь — эти записи твоему деду оставил его отец?
— Дед, — поправил меня Баск.
— Ты — праправнук Зика, одного из моих самых верных и преданных друзей, — я порывисто обнял юношу, — твой прапрадед был очень умным и хорошим человеком. Он первым среди Русов научился писать и читать, и даже учил других. У Зика не могло быть плохое потомство, он был достойным человеком.
Смущенный Баск молчал, но упоминание предка самим Великим Духом в положительном контексте юношу очень обрадовало.
Зик, мой верный и преданный Зик — единственный, кто сохранил трезвость ума и сделал записи, понимая, что они мне пригодятся. Он всегда отличался необычайно проницательным умом для дикаря каменного века, и этот поступок — лучшее тому подтверждение.
— Макс Са, — нарушил молчание Арн, — мы готовы сделать все, что ты скажешь. И есть в городе очень много Русов, которые пойдут на смерть ради тебя. Ты прочитал рукопись, есть там ответы на вопросы?
— Есть, Арн, все стало на свои места. Присаживайтесь, я расскажу вам, почему мне пришлось уйти и к каким последствиям все это привело. Разговаривал я долго. К нам присоединились и остальные парни. Вкратце пересказал слушателям историю своей жизни вплоть до отлета на звездолете. Сопоставляя сведения, полученные от Патриарха Никона и рукописную информацию Зика, сообщил, каким образом власть перешла к «христоверам».
Отпустив Баска и остальных, чтобы отдохнули, присел в углу комнаты, смотря на спящую Нату. Надо было проанализировать всю информацию, чтобы четко представить себе дальнейшие действия. Цепь несчастных случаев повлекла за собой полное изменение ситуации. Одно мне оставалось непонятным: почему Мал отказался от власти после смерти Михи. Мал был амбициозен; кроме того, уверен, что Тиландер и Бер постарались его убедить в необходимости возглавить Русов. Что за недуг поразил Миху, что молодой крепкий парень умер так скоропостижно? Почему так быстро скисла Нел, не прожившая и года после смерти своего сына? Что случилось с Лией после рождения мертвого ребенка, почему она покинула дворец? Почему Алолихеп не стала старшей женой, имея опыт управления государством, а предпочла переселиться на Родос? И последний вопрос: что стало с моим сыном Виком, рожденным Сед, если править стал Тихон, и династия императоров стала носить это имя?
Ната беспокойно ерзала во сне. Я подошел к девушке и накрыл ее шкурой. На минуту накатила жалость к ней: с самого момента нашего аварийного приземления ничего, кроме проблем, она не видела. И впереди маячила перспектива гражданской войны: «христоверы» власть по-хорошему не отдадут, будут с остервенением сопротивляться. А с севера нависла угроза вторжения немцев, или, как их там… полукровок-нацистов. Прошло больше четырех месяцев с момента их нападения на деревню Элтов. Пленный говорил о сборе великой армии, с которой их король собирался направиться для завоевания Русов.
И первым городом на его пути является Берлин: немцы идут завоевывать Берлин — смешнее анекдота не придумаешь. Берлин, со слов Генда, полунезависим: формально признает власть Макселя, но имеет свои корабли и воинов, ведет самостоятельную политику, торгует с неизвестным островным государством Моско. Не исключено, что этот Моско — владение потомков Алолихеп, а значит, и моего сына Максхепа. Но Моско пока может подождать, для меня главное даже не сатанисты, как их называли Русы, в высшем приоритете — отражение угрозы с севера. А я ничего не знаю о неприятеле: ни о численности, ни о вооружении.
Берлин самостоятелен, подчинение Макселю формальное. Это возможно будет означать, что «христоверы» сознательно оставят его наедине с врагом, даже получив призыв о помощи. Знать бы еще, какой ресурсной базой обладает государство, в формировании которого приняли участие мы с Пабло. Это можно понять, только побывав там. Вера в Макс Са там сильна — так говорили парни, но хватит ли ее, чтобы добровольно отдать мне власть?
Стояла теплая сентябрьская ночь. Тихо открыв дверь, вышел на улицу. Спать не хотелось, голова представляла собой кипящий котел из взбудораженных мыслей. Утром вернется Баск с парнями, они готовы действовать, ждут только отмашки. А у меня нет ни рецепта, ни плана действий. Попытаться взять власть в Макселе, чтобы уже отсюда управлять и Берлином и выяснить, кто живет в Моско?.. Или же сразу отправиться в Берлин и попробовать организовать оборону рубежей своей империи?.. Где гарантия, что «христоверы» не откроют против меня второй фронт? Тогда Берлин, зажатый с двух сторон наступающим противником и ограниченный с третьей стороны морем, полностью обречен. Может, отправиться в Моско, если там правит династия Максхепа. Островное государство может стать моей отправной точкой для возврата власти. Но тогда Берлин, — да и Максель тоже, — останутся в неведении относительно грозящего наступления с севера.