Остаток ночи я проспал, успев проснуться за несколько минут до прихода Баска. Сегодня с ним было больше людей: я насчитал двадцать крепких молодых мужчин. Только часть парней была с луками, а кинжалы — у всех.
— Кто они, я их вчера не видел? — показал на пятерых крепких высоких ребят с голубыми глазами, вооруженных луками и топорами, стоявших отдельно от остальной группы.
— Они из бывших сатанистов, все они братья, — Баск немного приблизился и прошептал: — Их мать и отца сожгли, но они успели сбежать, вырвавшись из окружения. Вот уже год, как они живут, скрываясь, мы помогали им с едой и одеждой.
— А почему сожгли их родителей? Разве сатанисты казнят своих?
— Сидон ворует из казны Слуг Божьих, а Лавр, — так звали их отца, — был счетоводом у Патриарха Никона. Он узнал про воровство и пригрозил Сидону, что расскажет Патриарху. Но не успел, потому что Патриарх не принял его в тот день. А ночью воины Сидона окружили дом Лавра, облили его «дьявольской смесью» и подожгли. Братья в ту ночь оставались у своего дяди, помогая ему строить конюшню, дома их не было. Сидон послал своих воинов, чтобы убили всех пятерых, но братья смогли прорваться сквозь окружение и уйти, хотя четверо из них были ранены. Им некуда было идти, и они пришли в харчевню к Дисару, потому что часто там бывали. Дисар спрятал их в погреб, убрал следы крови, а на следующую ночь привел сюда. Здесь они жили, пока не поправились. С тех пор братья живут в лесу, но всегда приходят, когда мы их зовем.
— Ты в них уверен?
— Больше, чем в любом из нас, — ответил Баск, поднимая руку в знак приветствия братьям, о которых вел речь. Те точно так же подняли руки, обнажив мощные мускулы предплечья, этакие Лары, только в количестве пяти человек.
— Зови всех поближе, Баск, настало время поговорить с людьми.
За время нашего разговора с Баском пришло еще четверо парней. Пересчитал собравшихся: у меня в наличии было двадцать три человека с горящими глазами. Предстояло самое трудное: объявить людям, что мы уходим в Берлин вместо того, чтобы резать их врагов.
— Русы! Когда я в первый раз спустился с неба, передо мной стояли деды ваших дедов, слушая меня, как вы сейчас. Тогда я был Прометеем, посланным Небом, чтобы принести людям огонь и свет. Ваши предки были дикими, как те дикари, которых вы встречаете во время охоты. Я объединил разные племена, мы построили города, начали делать железное оружие. Многие тянулись к нам, хотели стать Русами, и мы принимали их. Так мы жили долго, у всех была крыша над головой и полные дома еды, пока не пришла беда. Главный Дух-Бог послал ее, — я показал на Нату, стоящую рядом, — предупредить меня, что над Русами нависла очень большая опасность. На ее сияющей колеснице мы поднялись на небо, чтобы эту опасность убрать, и нам это удалось!
Одобрительный гул прокатился по рядам слушающих после моих слов.
— Но вы знаете, что один день на Небе равен многим годам на Земле. За пять дней, что мы провели у Главного Духа-Бога, на Земле рождались и умирали ваши отцы. В мое отсутствие к Русам приплыла группа людей, им разрешили поселиться среди наших, но они обманом взяли власть, стали извращать учение обо мне и о Главном Духе-Боге. Я НЕ СЫН БОГА, Я ЕГО ПОСЛАННИК! Я — Титан, посланный Главным Духом-Богом, чтобы навести порядок, чтобы враги Русов, сатанисты, ответили за всё!
На этот раз мою речь прервали восторженные крики: горящие глаза молодых Русов свидетельствовали, что никто и ничто не сможет их остановить на пути праведной мести. Я достаточно разогрел собравшихся, чтобы перейти ко второй части разговора. Но мне мешало скандирование толпы:
— Макс Са! Макс Са! Макс Са!
— Титан! — вскинула Ната руку к небу, и Русы отозвались, скандируя: — Титан, Титан, Титан!
Глава 30. На Берлин
К моему удивлению, мой план насчет Берлина был принят с пониманием: не последовало ни одного возражения или вопроса о необходимости перебазирования. Ната оказалась права — мое слово имело такой же вес, как и сто пятьдесят лет назад. Жаркие споры разгорелись по поводу того, как именно добраться до Берлина. Сухопутный маршрут занимал пять дней, и была опасность наткнуться на группы дозора севернее Роны. Морской путь занимал всего два дня, а при попутном ветре — около полутора суток.
Но существовала трудность: «зайцами» на морские суда не брали. Проезд до Берлина на палубе торгового судна стоил алтын с человека. Забыл упомянуть, что «христоверам» удалось то, в чем я испытывал затруднения. В Макселе и остальных городах империи в ходу были деньги. Номиналы монет был заимствован из дореволюционной России: рубль, полтина (50 копеек), гривна (10 копеек), 24 пятак (5 копеек), алтын (3 копейки) и копейка. Полушки, четвертаки и осьмушки не чеканились. Чтобы перевезти двадцать пять человек из Макселя в Берлин, требовалось заплатить семьдесят пять копеек — довольно внушительную сумму. В то время домашняя свинья оценивалась в полтину, а за рубль можно было купить нетельную корову. Средний обед в харчевне отца Дисара обходился в алтын, если без ячменки. Еще алтын стоила сама ячменка из расчета примерно триста граммов.
Экономику «христоверы» создали мировую, доллар и евро сделали бы харакири, узнав о покупательной способности валюты Русов. Я уже склонен был согласиться на сухопутный вариант, когда Генд предложил выход из положения. Скотный двор Синода, где работала семья Генда, был довольно богатый. Парень предложить продать трех овец на городском рынке, чтобы получить искомую сумму. На мой вопрос, не придется ли его родителям отвечать за недостачу, Генд только улыбнулся. «Даже здесь, в эпоху возникновения рыночных отношений, появилась двойная бухгалтерия», — интерпретировал я для себя улыбку Генда. Баск отправил Арна и Мерса в порт для выяснения, какое судно в ближайшее время отправляется в Берлин. Генд с двумя помощниками отправились в город, взвалив на спины неучтенных овец.
Братья Лутовы, — те, чьих родителей убил Синод, вернулись в лес, готовые вернуться по первому зову. Старшего брата звали Богдан, имена младших я даже не пытался запомнить, это были старославянские двухосновные имена: Богомир, Ведомир, Ратибор и Будимир. Когда братья, почтительно наклонив голову, представлялись, у меня было ощущение, что попал в славянское фэнтези. Все они были погодки. А когда светловолосые голубоглазые гиганты подошли ближе, оказалось, что каждый выше меня на полголовы. «Бедная ваша мать, — была первая мысль в голове при виде гигантов, — как она вас, таких здоровяков, каждый год рожала…». Самому младшему Будимиру через пару недель исполнялось восемнадцать.
Русы разошлись, оставив для нашей охраны Селида и Марга. Вчера эти парни первыми были отправлены домой, потому что именно они провели сутки в окрестностях дворца Патриарха Никона, наблюдая за выходами. Оба парня были смуглыми, среднего роста, немногословными. Утром Генд принес несколько кусков отварного мяса и хлеб с молоком. Баск, идя к нам, притащил несколько копченых рыбин. Едой нас обеспечили, оставалось самое трудное: ждать, когда из порта вернутся Арн и Мерс.
— Давай немного поспим, ночь может выдаться напряженной, — предложил Нате после того, как мы основательно подкрепились. Снаружи нас охраняло двое молодых воинов, вооруженных луками. Скотный двор и домишко располагались на отшибе. Вероятность, что враг появится и захватит врасплох, была ничтожно малой. Но долго отдохнуть не удалось: загнав трех овец со скидкой, вернулся Генд с двумя товарищами. В общей сложности он выручил семьдесят копеек. Кроме этих денег у «Возвращения» была общая касса, где имелось двадцать четыре копейки заначки. Хвастаясь, Генд рассказывал, как ему удалось облапошить покупателя, продав ему овец практически по максимальной цене.