Пока Джон и Уильям жили у миссис Вудин и ее дочери Марты, они вчетвером начали посещать бедную, переживающую не лучшие времена Церковь баптистской миссии на Эри-стрит неподалеку. Организованная за три года до процветающей Первой баптистской церкви, церковь миссии стояла на пустом месте без деревьев и представляла собой скромное белое здание с колокольней и высокими узкими окнами. В 1850-х годах по Кливленду прокатилось несколько религиозных возрождений, и Церковь баптистской миссии на Эри-стрит была создана после религиозного бдения, длившегося сто пятьдесят ночей подряд.
Церковь дала Рокфеллеру общество друзей, о которых он мечтал, и уважение и расположение, в которых он нуждался. Рокфеллер посещал Библейский класс диакона Александра Скеда, а привел его в церковь сам Скед, цветочник по роду занятий, поэтичный шотландец, любивший декламировать псалмы и пророчества и, казалось, знавший всю Библию наизусть. Скед родился в Шотландии в 1780 году, приехал в Америку в 1831-м и четыре года спустя перебрался в Кливленд. Во время службы он поднимал руки в молитве Богу, его лицо светилось воодушевлением. Этот набожный пожилой человек служил наставником Рокфеллеру, и тот пришел к нему, когда нашел работу в «Хьюитт энд Таттл», чтобы сообщить хорошие новости. Встреча дала неожиданную отповедь, которую Рокфеллер так и не смог забыть. «Прежде чем я ушел, он заметил, что я ему очень нравился, но что он всегда гораздо больше любил моего брата Уильяма. Я так и не мог понять, почему он это сказал. Я не обиделся, но меня это удивило»56.
Осенью 1854 года Джон принял решение о вероисповедании, диакон Скед погрузил его в купель, и тот стал полноправным прихожанином. Никогда не будучи снобом, Рокфеллер гордился тем, что «выращен в церкви миссии»57. Вне зависимости от своих мирских амбиций, он не искал простых путей к успеху и не пытался присоединиться к процветающим прихожанам или высокой церкви. Его, человека замкнутого и стороннего, привлекло теплое братство верующих, ему нравилась атмосфера равноправия в церкви на Эри-стрит, позволявшая присоединиться, как он выразился, к «людям в самых скромных обстоятельствах» 58. Центральный принцип баптизма, автономность отдельных паств и церквей миссии, в которых не доминировали именитые семьи, был самым демократичным из всех. Церковь на Эри-стрит посещали продавцы, помощники в лавках, кондукторы железной дороги, рабочие с фабрик, клерки, ремесленники и другие люди крайне скромного достатка. Даже в более поздний период, когда она преобразовалась в Баптистскую церковь на Юклид-авеню, в пастве осталось больше плебеев, чем патрициев. Много лет спустя Рокфеллер заявил с сердечной теплотой: «Как благодарен я, что это общение дано мне было в раннем детстве, что я был доволен и счастлив… работой в церкви, работой в воскресной школе, работой с хорошими людьми – это было мое окружение, и я благодарю Бога за него!»59.
Рокфеллер не просто посещал службы, а выполнял в церкви бесчисленные поручения. Еще не достигнув двадцати лет, он стал учителем воскресной школы, членом совета и бесплатным клерком, державшим в руках протоколы заседаний. Лишенный ложной гордости, он с удовольствием выполнял даже подсобные работы, и одна прихожанка оставила живую зарисовку его вездесущего присутствия:
В те годы… Рокфеллера можно было застать здесь каждое воскресенье – он мел залы, разжигал камин, зажигал лампы, чистил проходы, провожал людей на места, изучал Библию, молился, пел, выполнял все обязанности бескорыстного и исполнительного прихожанина… Он служил простым клерком, и денег у него было мало, но он что-то жертвовал на все дела в маленькой старой церкви. В этом он всегда был очень точен. Если он говорил, что даст пятнадцать центов, ни одна душа не могла сподвигнуть его дать на цент больше или цент меньше… Он регулярно и прилежно читал Библию и знал, что в ней написано60.
Заметно, что Джон считал церковь своей, с любовью заботился о ней. Иногда он работал добровольным уборщиком, подметал аскетичную церковь, мыл окна, пополнял свечи в подсвечниках или наполнял угловую печку дровами. По воскресеньям он звонил в колокол, собирая людей на молитву, и разжигал огонь, а затем, когда люди гуськом уходили со службы, для экономии задувал все свечи кроме одной. «Сберегай, когда можешь, а не когда приходится», – наставлял он других и уговаривал носить на работу хорошую воскресную одежду в знак их христианской городсти61. В пятницу вечером он ходил на молитвенные собрания, а кроме того два раза по воскресеньям на службу и всегда был выдающейся личностью – сидел на скамье с прямой спиной, стоял на коленях или вел паству в молитве. Он ценил особую интенсивность чувств, которую баптисты привносили в веру, это высвобождало эмоции, чего не хватало в другие моменты его жизни. Густым баритоном, ставшим чище благодаря урокам пения в церкви, он с глубокой радостью тянул гимны. Его любимый «Нашел я друга одного» описывал Иисуса как близкого знакомого: «Нашел я друга одного; дороже всех на свете! / Пошел Он на мученье, чтоб дать нам вечной жизни дар»62.