Клер покачала головой.
— Нет, я серьезно говорю. Ты сможешь отдавать распоряжения, например, мистеру Бенсону, чтобы он всегда носил твои юбки, и чтобы пуэрториканцы забросали Педрозу кусками трехдневной пиццы. Ты сможешь…
Джимми прикусил язык: Клер закатала рукав и показала ему свою руку.
Рука была покрыта багровыми пятнами.
— Боже мой! — воскликнул Джимми.
— Толку от него!
— Иисус Христос!
— И от него тоже!
— Клер… когда ты…
— Когда была эта сцена в ресторане. Я даже подумала, может, это у меня просто аллергия на Педрозу, но, пожалуй, нет. Джимми, если хочешь, можешь уйти, я бы не хотела, чтобы ты…
— Заражусь, значит, заражусь, только и всего.
— Сказано мило, но глупо.
Джимми пожал плечами.
— Может, дать тебе кока-колы или еще чего-нибудь? Я принесу.
— Я сама могу взять кока-колу, я не инвалид. Пока. Не думала, что подхвачу эту заразу. Я ведь…
— Богатая.
— …никогда не болела. Даже не простужалась никогда. А теперь…
— Не говори так…
— А теперь умираю.
— Клер…
— Это правда. Пятна будут становиться все больше и больше, потом начнется лихорадка, меня будет рвать. Потом начнутся судороги, я буду кричать, просить, чтобы мне помогли умереть. А потом я впаду в кому и… конец.
— Какая жалость, что тебе так мало лет. Была бы ты постарше…
— И что?
— Ну, я бы на тебе женился, а после твоей смерти все корабли достались бы мне. И был бы я богачом.
— А с чего ты решил, что я выйду за тебя замуж?
— Господи, Клер, да кто еще сделает тебе предложение? Ты же исчадие ада.
Она некоторое время обдумывала его слова.
— Не хочу тебя огорчать, Джимми, но уж скорее я вышла бы за Педрозу.
Джимми улыбнулся.
Клер тоже улыбнулась.
И они замолчали.
Минут через десять Клер сказала:
— Не хочу ложиться в лазарет.
— Но у них же лучше всего…
— Да ничего они не могут. Я хочу остаться здесь. Хочу…
— Не говори так.
— …умереть здесь, — она добавила надменности в свой обычно и так надменный голос. — Здесь, в условиях, к которым я привыкла.
— Тогда я останусь с тобой.
— Нет, это может затянуться. И у тебя есть работа.
— Работа это — ерунда.
— Нет, Джимми. Это важное дело. И ты это прекрасно знаешь. Я хочу, чтобы завтра ты отправился на Сент-Томас, взял мою камеру и вышел на берег… как его?
— Магенс-Бей.
— Ну да, Магенс-Бей… Ты сказал, что это самый красивый залив в мире…
— Да не я это сказал, это в каком-то журнале написано. Может, им за это заплатили, чтобы они так написали. Может, это просто вранье и весь берег засыпан окурками.
— Нет, не вранье. Сними этот берег, Джимми, и принеси мне. Я очень люблю такие пейзажи.
— Договорились! — ответил Джимми.
— И постарайся, чтобы все было на фокусе.
— Ладно.
— И возьми широкоугольный объектив…
— Возьму.
— И постарайся…
— Клер, я понимаю: ты умираешь, но ты все такая же зануда. Я же знаю, как снимать.
— Вот и докажи это.
27
Берег
Заход в порт Сан-Хуан показал, как легко можно потерять власть на корабле. Не убери они тогда в последнюю минуту сходни, и экипаж не выдержал бы натиска толпы. Капитан Смит не был склонен подвергать корабль такому риску еще раз, особенно учитывая, что остров Сент-Томас испокон веку служил прибежищем пиратов. Здесь неоднократно бывали такие головорезы, как капитан Кидд и капитан Черная Борода. С этого острова сам сэр Френсис Дрейк атаковал испанские галеоны, идущие из Нового Света с грузом золота. Конечно, все это происходило в далеком прошлом, но в малочисленных сообществах традиции пускают корни надолго. Поэтому, не заходя в главный порт Шарлотта-Амалия, где предположительно «Титаник» должны были ждать запасы топлива, капитан Смит предпочел обогнуть остров и бросить якорь у входа в залив Магенс-Бей. Оттуда он отправит на берег патруль, который подойдет к столице из глубины острова. Если никакой опасности не обнаружится и у причалов кораблю ничего не будет угрожать, тогда «Титаник» вернется туда на загрузку.
Первый помощник Джефферс снова не хотел включать Джимми в группу, которая отправлялась на остров. Но его снова переубедили. Тем не менее, грозя Джимми пальцем, Джефферс строго предупредил его:
— Не путаться под ногами, не мешать, не отходить от группы.