– Сами несли, не неволила, – огрызнулась баба Варя. – Пускай жены смотрят за мужьями своими, что из дома тащат!
Старичок – сосед деловито присел табуретку у порога, стал набивать махоркой самодельную трубку из вишневого дерева:
– А шо, ежели не вернется Яткерка? – осведомился он.
– Как? – недоуменно уставилась на него баба Варя.
– А вот так! – старичок чиркнул колесиком зажигалки, выпустил облачко дыма. – П-па… п-а… Ищи Варюха, супруга свово, может, кады и сыщешь…
Баба Варя копошилась в огороде, выдергивая корневища давно отошедших помидоров, когда позади нее в крольчатник прошмыгнула чья-то тень.
– Нету, нету, – в недоумении приговаривал Яткер, в пятый раз перетрясая тюк соломы в углу сарая…В дверном проеме, загораживая свет, возникла фигура жены.
– Где семь дней пропадал? – тихо осведомилась она.
Старик промолчал. Старуха решила пойти с другого конца.
– С чем пожаловал?
– Да эта… Кроликам сенца надо дать, водички сменить…Вон у того мордастого и вовсе нету, спекся, бедный на солнышке.
Бабка довольно покачала головой и напрямик спросила:
– Бутылку никак ищешь, старый?
Яткер, щурясь, посмотрел в лицо жены:
– Отдай! Богом прошу, верни, Варя!
– Кролики выпили, – кокетливо поправляя платок, ответила старуха.
– Как – кролики? – растерялся Яткер.
– Ну ты где бутылку оставлял-то?
– В клетке, – вспомнил старик.
– Бутылка-то какая? Пластмассовая?
Яткер кивнул.
– На клетке посмотри, – посоветовала старуха мужу.
Старик запустил руку на крышу клетки, пошарил, достал оттуда бутылку.Из прогрызенного отверстия на ладонь старика вытекли остатки содержимого. Яткер поднес руку к носу: самогон.
– Ну я ж и говорю, они выпили, окаянные, – баба Варя равнодушно повернулась и направилась в огород, по дороге созывая цветных кур. – Цыпа, цыпа, цыпа…
– Все выжрали! – с ненавистью сказал Яткер: комок горечи подкатил к горлу.
– Прочь! Всех на… Прочь, гады!
Старик заметался по сараю, распахивая клетки, выкидывая перепуганных кролов на землю.
– Во-о-он! – несся из сарая охрипший голос старика.
Кролики в испуге прыгали по огороду прочь от сарая, выскакивали из дверей, подгоняемые криками Яткера. Их было много: бабочки, шиншиллы, великаны… Яткер оперся руками на завалинку, тяжело дыша, смотрел, как разбегаются его любимцы.
–Стойте,– очень тихо прошептал он.
–Варя ,– позвал он жену.
Но она его не услышала, продолжая пропалывать огород.
–Эй, Яткер,– раздался голос соседского старичка, наблюдавшего за происходящим через щель в заборе.– Чего кролов-то распустил?
–Кормить нечем, – нашелся Яткер. – А у тебя …капуста… хорошая… уродилась…– сквозь слезы сказал он, стискивая зубы.
–Ты с ума сошел? – уточнил сосед. Яткер не ответил.
Некоторое время старичок обдумывал услышанное, затем опрометью кинулся к своему дому:
–Мать! Слышь, мать, чо он удумал? Своих кролов нашей капустой кормить!
За забором, забыв о ревматизме , соседи выдирали из земли недозревшие кочаны капусты …
По испещренному морщинами лицу Яткера медленно текли слезы. Дед поморщился, утер тыльной стороной ладони мокрое лицо.
– Бегите, – спокойно сказал он, – в его голосе звучали забота и любовь , какую питают родители к своим детям. – Набегаетесь и вернетесь!
Кролики, ошалевшие от свободы, бежали к дальним огородам за которыми открывался густой лес.Старик повернулся и побрел к верстаку: мастерить очередную клетку для кроликов.
– Снег выпадет, вернетесь, – бормотал старик. – А я вам новые домики пока смастерю. К зиме точно вернетесь, – остругивая рубанком неровную серую дощечку, приговаривал Яткер.
ОСЕННЯЯ РАПСОДИЯ
Осень пришла рано и была щедра и плодовита на разные ягоды и грибы. Особенно год выдался богатым на ягоды. Сколько их было. Бабка Валентина такому подарку судьбы несказанно обрадовалась. Еще бы дармовое все – иди и бери, все ничье, а значит – твое. Уже не раз на попутках ездила предприимчивая женщина на рынок в райцентр. Корзинки с лисичками и подосиновиками буквально отрывали с руками городские жители. В любую погоду шла в лес бабка, как на работу, а оттуда прямиком на рынок. Торопилась, поспешала, пока лес гостинцы, подарки осенние даром раздает.
Вернувшись поздно вечером с рынка с опустевшими кошелками, села Валентина за сосновый стол барыши за день заработанные пересчитать. И только тут вспомнила она, что в выходные дочь с семейством пожаловать обещалась, а в доме ни ягод моченых ни грибов соленых. Все продала подчистую. Вспомнила баба Валя, как по весне едва только завязались зеленые плоды яблочек, посрывала она их, в газетку завернула и вместе с тыквенными семечками снесла на рынок. А когда внуки летом гостили в деревне пришлось у вредной соседки Зинки яблоки то деткам покупать.