— Да я и так отчитаюсь, не беспокойтесь. И вы правы: за работу, приносящую людям пользу, платить обязательно нужно. Значит так договоримся: я сейчас ненадолго в Ленинград, а вы постарайтесь найти рабочих, которые по деревням разъехались. Просто найти, чтобы в нужный момент мне знать где их искать…
А судьи кто?
В успех «нашего безнадежного дела» верила, пожалуй, только Ирина — да и то, скорее всего потому, что не представляла всех потенциальных проблем. Однако «на всякий случай» попаданцы разработали довольно обширную программу дальнейшей своей деятельности. Ну, не то чтобы вот взяли и разработали…
Поначалу Валя, окончательно убедившись в реальности «новой реальности», выдвинул идею «помочь советской власти», причем не «вообще», а очень даже «в частности»: каждому предложил «помочь» стране тем, что тот делать умел. То есть хоть как-то умел, при условии, что сейчас такого делать в СССР никто не умеет. И Валера предложил «помочь» с вольфрамовыми нитями для ламп исключительно потому, что точно знал: до тех технологий, которые он был в состоянии воспроизвести, «своим ходом» не только СССР, но и вообще вся мировая ламподельная промышленность хорошо если после войны доберется. Сейчас проволоку как-то делали в основном немцы, австрийцы и «заокеанцы», но, по мнению Валеры, нынешние технологии были примитивными и «экономически неэффективными», к тому же в СССР и «неэффективных» не существовало.
Собственно, Менжинскому Петр рассказ Валеры и передал «своими словами». Оказалось, что и в самом деле такая проблема в стране была, причем настолько острая, что даже ЧК в решении участвовало. Пользы это участие, правда, приносило немного — стране, а вот попаданцам этой пользы хватило. Пока хватило, официальными бумажками временно задницы прикрыть — но очень «временно»…
А время — оно очень быстро бежало, но и бежало оно не то чтобы даром: к моменту возвращения из Москвы Петра со Светланой Оля составила план. Не как «швейцарские часы», зато относительно рабочий — в чем ей немало помог Митрофан Данилович.
Когда где-то через неделю после попадания общая цель для попаданцев обрела какие-то вменяемые очертания, разговор зашел и о нем, и Вася как бы между прочим поинтересовался:
— Я вот про хозяина нашего не совсем понял: чего он большевиков-то матерно ругал? Как я понял, он с ними практически и не пересекался…
— Ты просто пить не умеешь, — получил он исчерпывающий ответ от родной жены, — вот и пропустил спьяну половину его рассказа. Митрофан до войны был рабочим на Путиловском, очень высококвалифицированным, как я поняла. Одним из трех русских рабочих в пушечном цехе — а все остальные были как раз немцами. А в пятнадцатом перевелся в цех уже паровозный помощником сменного мастера. В начале шестнадцатого, после того как брата его на войне убили, пошел добровольцем на фронт, Георгия вон получил — и был демобилизован по ранению. А когда поправился — решил обратно на завод вернуться, а его как раз большевики и не взяли, причем не взяли потому, что он «рабочий класс угнетал» как помощник мастера. Вдобавок еще и избили, так что он свалил в родную деревню — и снова с большевиками там пересекся, когда те пришли его в Красную армию мобилизовывать. Собственно выселки и выстроили трое таких же бывших солдат, которых всякие борцы за права рабочих окончательно достали…
Оля, припомнив этот рассказ, обратилась к Митрофану Даниловичу за разъяснениями некоторых чисто технических деталей «современного заводского производства». А мужик, поняв, что «баба в рыжей куртке» интересуется всерьез, много ей чего порассказал. И хорошего, и плохого — но при этом и сам понял, что Ольга Дмитриевна очень много чего знает и понимает про заводы. И на естественный вопрос честно ответил:
— Был бы завод какой да начальник нормальный, так почему бы и не вернуться к работе-то?
Вот именно: был бы завод… Так что уже утром двадцать шестого Валентин отбыл по направлению к Ленинграду, прокручивая в голове снова и снова напутственные слова Светланы:
— Сергей Миронович — он типичный представитель большевистских начальников. Малообразованный…
— Если я не путаю, он же институт закончил какой-то? — прервал ее Петя.
— Путаешь, он закончил так называемое Низшее технологическое училище. На наши деньги даже не техникум, выпускник такого мог считаться разве что грамотным чертежником. Но я продолжу: малообразованный, падкий на лесть, популист и неплохой оратор, но как организатор — вообще никакой. Но вот что его отличает от большинства прочих нынешних большевиков — он искренне верит в то, что говорит. И если ему удастся что-то внушить, он будет готов горы свернуть, но внушенное исполнить. Так что давайте, Валентин Николаевич, постарайтесь убедить его в том, что он хочет именно того, что нам надо.