— Ну, не тебе об этом переживать, — на лице Ольги впервые за весь вечер появилась улыбка. — Ты же не виновата, что Павел Соловьев гением оказался. И опять же… я, конечно, авиаконструктор хоть куда, но если три движка помощнее, то может и самолет сразу побольше делать?
— Я лучше не буду говорить, куда тебе как авиаконструктору, — сделав обиженную физиономию, ответила Ира. — Одно дело если гондолы моторов переделать и другое, когда самолет заново лепить. Мы лучше подождем пока Паша не спроворит мотор тонн на десять тяги, и вот тогда… Просто не хочу снова перед серьезными людьми выглядеть как описавшийся пудель.
— Ну подожди. А пока займись-ка снова культуркой в массах, а то ты как-то это направление забросила и такая пурга поперла…
— Солжи полезли?
— Нет, — широко улыбнулся Петруха, — с Солжами и Шаламовыми мы уже поступили.
— Она не забросила, — вступилась за подругу Аня, — просто тщательнее этим занимается сейчас и получается медленно. Я для нее специальный отчет готовила, у меня только на писанину три недели ушло — зато у Иры точно не пурга вышла, завтра сами увидите. А какая пурга в массы пошла?
— Пошлятина поперла, — уточнила свой тезис Оля, — бойцы Ташкентского фронта грудями и прочими частями тел бросились доказывать наносимую ими стране пользу.
— Ташкентский фронт, говоришь? Гуля, сдается мне, что нам срочно потребуется кое-кого посадить на диету, скополамин-мескалиновую. У тебя как с диетическими продуктами, есть запасец или потребуется снова производство запускать?
— Ну, немножко есть, на кадрированную дивизию хватит. Тебе когда нужно? И сколько диетологов потребуется?
— Пока не знаю. Вот после праздника слетаю в Москву, поговорю с начальством — тогда запрос свой и конкретизирую…
Двадцать девятого состоялось сильно внеочередное (и расширенное) заседание Политбюро, на котором кроме собственно членов Политбюро были Лаврентий Павлович Берия в качестве одного из докладчиков по рассматриваемым вопросам, Кржижановский, Баранов, Хруничев, Мессинг, Илья Малышев — «главный геолог» Союза и Малышев Вячеслав — «танковый нарком». Вообще-то Иосиф Виссарионович хотел пригласить еще несколько человек, но остальных просто не успели собрать: мотались по делам где-то вдали от Москвы. Впрочем, по мнению, скажем, Глеба Максимилиановича, и собравшихся было более чем достаточно — а честно говоря, он считал присутствие Калинина вообще лишним. Насколько он знал, обычно Политбюро как-то обходилось без «крестьянского президента» — но мнение свое высказывать он посчитал излишним.
— Итак, товарищи, сегодня, в преддверии всенародного праздника, мы считаем необходимым закончить некоторые дела, которые в суматохе войны остались… незавершенными. Надеюсь, все успели ознакомиться с проектом постановления об учреждении Ордена Славы? Нам кажется, что Светлана Юрьевна, подготовившая этот проект, ни одной мелочи не опустила…
— Постановление Верховного Совета, я думаю, будет уместно опубликовать первого мая, — отозвался Калинин. — Сейчас работники Секретариата уже проводят опрос среди членов…
— Я рад, что возражений ни у кого нет, а бойцам на фронте это будет, мне кажется, приятным подарком к празднику.
— Особенно девушкам особых батальонов Девятого управления, — усмехнувшись, шепотом на ухо прокомментировал это Ворошилов сидящему рядом Кагановичу. И, глядя не непонимающее лицо Лазаря Моисеевича, добавил: — Я утром подписал постановление о награждении всего личного состава Первой роты легких снайперов, в ней у каждой уже больше трех десятков врагов на счету.
— А остальные? Там же…
— Остальные пока без представлений, а тут Толбухин в Москву вчера за своим орденом приезжал, я ему про новый орден в разговоре рассказал — так он со стула не вставая мне представление и написал. А мне-то не жалко, девки на самом деле героические…
— Полагаю, что обсудить эту новость можно будет и по окончании заседания, — с легкой улыбкой заметил Сталин, а у нас остались срочные вопросы, касающиеся других наград. В частности, Президиум Верховного Совета до сих пор не подготовил указ о присвоении Гюльчатай Халматовне Суховой звания Героя Социалистического труда…
— Так она же уже Герой, — недовольным голосом ответил Калинин.
— Нам это известно, но мы отправили в Президиум представление ее к этому званию повторно.