— Итак, — продолжил парень, на реплику капитана внимания не обратив, — вы здесь собрались потому, что некий Константин Владимирович Вонлярлярский, пойманный на мелком хищении, всех вам оговорил, поступив против чести русского офицера. Именно поэтому мы решили его не трогать: советский суд вынес ему совершенно справедливый приговор, пусть хлебает полной ложкой. Ну а оставшиеся собрались здесь затем, чтобы — как указано в директиве нашего начальника — искупить вину на более нужной стране работе. Запомните эту формулировку так, чтобы если вас в три часа ночи разбудили и спросили, сколько будет дважды два, вы, не приходя в сознание, ответили бы «четыре»! Скорее всего, вас никто и спрашивать не будет, но на всякий случай запомнить стоит. А теперь насчет «где».
Парень откашлялся, оглянулся на дверь — очевидно, кого-то поджидая, но никто в зал больше не вошел, так что парень снова повернулся к сидящим перед ним гражданам:
— Вы находитесь в помещении химико-фармацевтической фабрики Особого Девятого Управления ОГПУ. И находитесь вы здесь потому, что начиная с этого момента все вы являетесь сотрудниками Девятого управления.
— Думаю, что вы заблуждаетесь, — очень ехидно высказался Постельников, упомянутый в приговоре как «капитан первого ранга». — Лично я становиться жандармом не собираюсь. Вдобавок ни к химии, ни к фармацевтике ни один из нас не причастен.
— Павел Юрьевич, — с легкой улыбкой обратился к нему «товарищ», — про химию и фармацевтику вы верно заметили, но у нас просто другого помещения с приличным залом пока нет. А Девятое управление еще именуется научно-техническим. И нам — для развития этой самой науки и техники — иногда требуется что-то такое, чего в России, даже советской, найти невозможно. А еще нельзя допустить, чтобы злобные буржуазные иностранцы вообще узнали, что это что-то мы где-то нашли и в Россию доставили. Так что… Насколько я помню из материалов дела, вы свободно говорите по-французски и по-английски, так?
— Допустим…
— Поэтому мы рассчитываем, что вы — именно вы — некоторое время поработаете капитаном совершенно торгового и совершенно иностранного судна, которое всякое разное будет доставлять из одного места в другое, причем и все места эти будут строго иностранными — да и сам капитан судна будет сугубым иностранцем. А вот Николай Алексеевич Арбенев, владеющий, причем не на отлично, лишь наречием германским, будет возить самые простые грузы в Россию и обратно в какие-то иностранные порты, будучи капитаном уже советского парохода, едва не разваливающегося от старости.
— И зачем мне такое счастье? — не удержался «бывший» капитан первого ранга Арбенев.
— Не «зачем», а «почему». Лично я думаю, что содержать в полностью исправном состоянии пароход так, чтобы даже при тщательном внешнем осмотре он выглядел будто уже начал разваливаться на части, далеко не каждому под силу. Тут нужна железная дисциплина экипажа, а обеспечить такую далеко не каждому капитану дано. Вы, насколько нам известно, сможете обеспечить. А остальные товарищи — вы большей частью войдете в экипажи этих двух судов, поначалу войдете, пока наш флот не расширится. А в свободное от такой работы время потихоньку начнете обустраивать новый порт в деревне Усть-Луга: что-то незаметно привезенное потребуется и незаметно разгрузить. Да, извините, сразу забыл сказать: ваши семьи сюда переедут в течение пары недель, кроме разве что семьи Александра Николаевича — и парень указал на Бахтина — так как из Севастополя просто добираться долго.
— А сюда — это куда? — решил уточнить Бахтин.
— Ах да, это город Боровичи. Климат тут, конечно, не черноморский, но жить можно, причем жить с комфортом. Отсюда вы все по местам трудовой славы — и эти слова парень произнес как-то очень естественно и без тени усмешки — и будете ездить. А насчет жилья… пока каждому из вас подобрали относительно приличные комнаты, весной начнется массовое жилищное строительство и к осени каждому будет предоставлена отдельная и совершенно благоустроенная квартира, проживать в которой семье русского офицера будет не стыдно. А пока… — тут в зал вошла молодая женщина, которую, очевидно, парень и поджидал — а сейчас все проследуют на медицинский осмотр. Знакомьтесь: Сухова Гюльчатай Халматовна, доктор медицинских наук, военврач, полевой хирург, майор медицинской службы.
— Майор? — удивился Томашевич.
— А вы что, думаете только вы здесь товарищи офицеры? Майор Сухова, кстати, еще и начальник военно-медицинского отдела Управления, и теперь она по чину в переводе на ваши деньги — контр-адмирал, так что прошу субординацию соблюдать. Гуля, ты здесь осмотр проводить будешь или у себя в госпитале?