— А увидеть это — Николай Николаевич показал рукой на разложенные на столе бумаги — глазами можно?
— Без проблем, поехали посмотрим. Откровенно говоря, я сам надеялся, что вы посмотреть всё захотите.
— Вы тоже геолог? Или гидротехник?
— Да что вы! Так, нахватался умных слов. Вообще-то я станками занимаюсь… специализированными, мне как раз электричества очень не хватает, так что все мы очень надеемся на эти гидростанции.
— Ну что же, мне действительно будет очень интересно на все это вживую посмотреть. А территориально это где?
— Мста, город Боровичи. Тут недалеко, если выехать ближайшим поездом, то завтра уже на месте будем.
— Я не знаю, кто вы по должности, но хочу сказать, что так дела не делаются. Надо согласовать командировку с дирекцией…
— Сейчас, — здоровяк приоткрыл дверь и пригласил директора, сидящего, оказывается, в приемной. — Мы тут с товарищем Павловским в командировку на несколько дней едем, вы там распорядитесь всё оформить как надо. На сколько дней? Пока не знаю, но вы срок поставьте когда он уже вернется. Договорились? — и, повернувшись к Николаю Николаевичу, спросил: — Вам что-то из дому захватить надо? Про еду, одежду и прочее не беспокойтесь, мы всем этим вас обеспечим…
— Ну… нет тогда. Извините, а вы кто? В смысле по должности будете?
— Извините, впопыхах не представился. Сухов, Валентин Николаевич. Начальник Особого Девятого управления ОГПУ.
— Интересно, а кто тогда… который ВАС послал?
— Сашка-то? Геолог он наш. Да вы не переживайте, нормальный парень, вам понравится, — и, когда уже они усаживались в машину, ждавшую Сухова у подъезда, добавил: — У нас вообще всё несколько забавно, но очень серьезно. Вам действительно понравится.
Застольный разговор
Когда первого октября все собрались праздновать двадцать шестой день рождения Светланы, за столом и об этой компании разговор зашел, но еще до того, как все собрались, Гуля, оставшись вдвоем со Светой на кухне, вдруг поинтересовалась:
— Свет, а у тебя со здоровьем всё в порядке?
— Вроде да, а ты чего спрашиваешь-то? Я как-то плохо выгляжу?
— Выглядишь ты великолепно, но вы с Петрухой уже больше года женаты, а с детьми у тебя всё никак не получается.
— Гуля, мы же для получения подлинного документа расписались только!
— Ну ты и дура, мало что здесь и сейчас подходящего мужа не найдешь, так еще и документом от мужиков отгородилась, а ведь большинство нынешних к браку подходят очень ответственно. Мы зачем вообще на свете живем? Вот то-то! Ире с месяц до родов осталось, Аня тоже весной… А ты что, в старые девы метишь? Выкинь всю дурь из головы и срочно займись. Мне с Петрухой поговорить?
— Не надо… я сама как-нибудь.
— Ладно, поверю тебе. Но учти, через неделю проверю! Ну ладно, через две.
А когда уже подняли тост «за новорожденную», Оля задала Пете давно волновавший её вопрос:
— Ты мне про эту американскую компанию поподробнее рассказать можешь? Чтобы мне планировать наши зарубежные закупки поточнее.
— Да чего там подробного-то? Я, когда в Филадельфию приехал, случайно завалился в ресторанчик, в котором эмигранты русские, оказывается, собирались. Но я-то аргентинец, по-русски ни бум-бум… в общем, там наши беглые дворяне упомянули, что какой-то там экс-поручик разорился и теперь ему остается лишь повеситься. Причем они это так радостно обсуждали, видать очень поручика не любили. В общем, фамилию я запомнил, потом узнал, что живет сей господин в городе Честер, заехал к нему, поговорил… Нормальный мужик оказался, за веру, царя и отечество задницу не рвал и вообще воевал во Франции. Откуда его, раненого, просто в Америку и увезли в военный госпиталь, причем по ошибке увезли, а насчет вернуться — так денег у него не было. В общем, договорились так: его компашку я выкупил, название поменял — это, оказывается, очень просто там делается. А самого его нанял директором с окладом в сотню долларов в месяц.
— А это много или мало? — спросила именинница.
— Это, можно сказать, овердофига — если ничего делать не требуется. Ну, раз в месяц в банк сходить, собственно зарплату получить, иногда на телеграммы ответить… Я мужику пообещал, что в качестве премии заберу его обратно в Россию через три года, если он захочет.