В связи с тем, что в США начиная с конца 1930-х годов получили широкое распространение фрейдизм и фрейдистский психоанализ, и с тем, что по ряду исторических причин после Второй мировой войны фрейдистам удалось надолго занять доминирующее положение в американской психиатрии, а американская психиатрическая школа стала в мировой психиатрии весьма заметной, если не доминирующей, особенно на фоне разрушенной в ходе войны Европы, с трудом восстанавливающей позиции, идеи Э. Крепелина, и в целом нейробиологический подход к изучению природы психических заболеваний, в значительной мере утратили популярность и влияние в мировой психиатрии, особенно в США.
В этот период (1940-е, 1950-е и даже в значительной степени 1960-е годы) взгляды Э. Крепелина считались устаревшими, едва ли не дискредитированными, их обсуждали редко, а если обсуждали, то, как правило, с исторической точки зрения. Биологическая психиатрия и нейробиология в США в те годы влачили жалкое существование, загнанные догматиками-фрейдистами на задворки психиатрической науки. Тем не менее биологическая школа в психиатрии США сумела сохранить себя даже в таких, не слишком благоприятных, условиях. Два десятилетия спустя, в связи с дискредитацией и развенчанием фрейдистского догматизма, широким распространением психофармакотерапии и бурным развитием биологической психиатрии произошла радикальная смена парадигмы, и взгляды Э. Крепелина вновь стали актуальными и получили новую жизнь.
В 1960-е и особенно в 1970-е годы в связи с успехами психофармакотерапии и развенчанием фрейдистского догматизма тогдашняя «биологическая психиатрия» как предшественница современной психиатрии, базирующейся на тесной связи и интеграции с нейронауками, постепенно вновь стала самым влиятельным направлением и самой перспективной и популярной областью исследований. Именно в это время «биологические психиатры» заново открыли для себя труды Э. Крепелина и крепелиновскую психиатрию в целом. Впечатление от нового, современного прочтения трудов Э. Крепелина и от того, насколько актуальны до сих пор высказанные в них идеи и как они перекликаются с современностью, оказалось настолько сильным, что многие исследователи и клиницисты – сторонники биологического направления в психиатрии, особенно в англоязычных странах, стали считать себя «неокрепелинианцами» и называть себя так.
Оценивая современность и актуальность идей Э. Крепелина для современной психиатрии, нельзя забывать, что сам он признавал, что все введенные им диагностические критерии и категории нельзя воспринимать как абсолютную научную истину, как догму. Он считал, что все его классификации психических заболеваний носят лишь временный, предварительный характер, до тех пор пока не станут известны нейробиологические субстраты для всех психических заболеваний и пока нет надежных методов их лабораторной дифференциальной диагностики. Соответственно, Э. Крепелин признавал, даже более того – изначально полагал, что все введенные им диагностические критерии и категории, несомненно, должны и будут меняться по мере накопления новых знаний о психических заболеваниях, о строении и функциях головного мозга и по мере разработки новых методов и технологий как психиатрических исследований, так и исследований строения и функций головного мозга.
Таким образом, принятие современной психиатрией неокрепелинианской модели вовсе не означает, что мы обязаны догматически принять вместе с ней классификацию Э. Крепелина в ее изначальном виде. В основе крепелиновской модели классификации психических заболеваний лежит основная гипотеза о существовании и потенциальной доступности для научного изучения «естественных субъектов психических заболеваний» (то есть о существовании у всех психических заболеваний конкретных – и потенциально обнаруживаемых в будущем более совершенными методами исследования – нейробиологических причин).
Если согласиться с такой позицией, то можно представить себе, что в некоем достаточно близком будущем нейрофизиологические или генетические исследования позволят точнее определить границы между различными типами психических заболеваний, критерии их диагностики и дифференциальной диагностики. Можно представить себе, что эта будущая новая, строго биологически обоснованная нозологическая классификация психических заболеваний станет достаточно сильно отличаться от используемой нами сегодня неокрепелинианской классификации, основанной пока не на нейробиологии, а на клиническом, синдромальном, описательно-феноменологическом подходе. Она называется неокрепелинианской именно потому, что и она сама, и положенные в ее основу принципы более или менее похожи на оригинальную классификацию Э. Крепелина и принципы, лежащие в ее основе. Однако – и это очень важный момент: пока у нас нет возможности определить типологию и границы всех психических заболеваний на основе их нейробиологических различий – у нас, как у прагматиков и эмпириков и, следовательно, неокрепелинианцев (напомним, что сам Э. Крепелин был хотя и строгим материалистом, но при этом последовательным прагматиком и эмпириком, одинаково свободным и от радикально-материалистического, псевдоанатомического, и от религиозно-мистического, псевдопсихологического догматизма), все еще нет оснований отказываться от хорошо зарекомендовавшей себя на существующем этапе развития психиатрии синдромальной, клинической, описательно-феноменологической классификации психических заболеваний, восходящей к концепции Э. Крепелина о существовании «естественных клинических видов психических заболеваний».