15. (8.2) Тот год, которому я посвятил эту книгу, является 41-м годом от моего рождения44 или около того; в апреле же месяце, 27-го числа, начался 10-й год моего пребывания в должности45. Накануне его в пригороде Гнезно сгорела церковь тамошнего епископа со всеми постройками. А так как судьба каждого человека всегда сомнительна, следует изрыгнуть то опасное противоядие, которое принял я, несчастный, прежде и которое, как я чувствую, сильно мне повредило. Как-то ночью, отдыхая в своём поместье под названием Хееслинген46, я увидел во сне, что рядом со мною стоит большая толпа, принуждая меня съесть что-то из предложенной чаши; поняв, что это — враги, я поначалу отказывался, но в конце концов ответил, что приму это во имя Бога-Отца. Им это сильно не понравилось; но, увидев, что иначе ничего не выйдет, эта вражья толпа с ворчанием согласилась, ибо собралась для того, чтобы окончательно меня погубить; и, если бы не призвал я тогда имя Господа, то лишился бы вечного спасения. От того питья, сделанного, как мне показалось, из смеси всяких трав, у меня появилось множество дурных мыслей; они особенно тревожили меня во время пения Божьих гимнов, но, с помощью Бога, которого я предпочёл им, они никогда, или очень редко, не смогли подтолкнуть меня к [совершению] нечестивого дела. Достаточно и злой их воли, чтобы иметь во мне, как они полагали, хоть какую-то часть. Так, окружив меня издали — ибо я осенял себя крестным знамением — в другой раз, они сказали: «Хорошо ли ты себя защитил?» — «Надеюсь, что да», — ответил я. А они продолжили: «Но не так будет в конце». Я не боюсь их угроз и не верю в их посулы, ибо лживы и они, и их авторы; но очень боюсь множества содеянного мною.
16. Я точно знаю, что подобные фантомы, хоть и кажутся вполне реальными, сами собой не могут повредить людям. Но если из-за грехов отвратим от себя лик Божий, то попадём, несчастные, в их страшные руки, никого не щадящие; но тотчас же избавимся мы от них, если или сами обратимся, или будем поддержаны частыми визитами избранников Божьих. Если же кто, владея собой, думает о законе Божьем, того они не трогают, более того — боятся его, правда, не самого по себе, а из-за святой силы того, кого он любит; ибо Бог ~ защитник всех, кто постоянно и от всего сердца любит Его. Что удивительного, если меня мучают эти отвратительные создания, когда я, грешник, сознающий свою слабость, не ищу поддержки в высшем утешении? И потому сказал я об этом, читатель, чтобы ты, подобный мне смертностью и врождённой слабостью, знал, что я очень грешен, и пришёл бы мне на помощь с целительным лекарством. Горе мне, несчастному, который многим в этом мире должен был помогать духовно, но ни им не был полезен, ни себя защитить не смог! А отчего выпало мне сие испытание, поведаю верным твоим ушам. Многим людям, страдающим от гнёта названных выше врагов, стремился прийти я на помощь; этим я сильно раздражил их, побудив злоумышлять против меня, хотя они всегда склонны ко злу. Всё же я уповаю на всемогущего Бога, надеясь, что он не отдаст меня им на растерзание, но, сурово очистив, милостиво спасёт.
17. (9.) В том же месяце, то есть 14 апреля, в Ванцлебене47 примирились архиепископ Геро и маркграф Бернгард; умер священник Лиутгер. Благодаря императорской власти состоялось также примирение между герцогом Готфридом и графом Герхардом48. Бертольд же, захвативший крепость Монреберг49, сдался вместе со своими сторонниками императорской власти; крепость же в качестве наказания для многих тотчас же сожгли. И да сделает Бог, царящий над миром, чтобы она никогда не была более отстроена. Как было бы хорошо, если бы жители того королевства, единодушные во зле, нигде не имели бы укреплений для его совершения! Пока же они, к сожалению, расположены в тех местах, как то угодно душе местных жителей.