Тито отошёл от памятника и, вступив в борьбу с калиткой вышел от них. Комок начинал шевелиться.
— К чему всё это? — раздался голос.
Тито вздрогнул от неожиданности, он был уверен, что один здесь. Но нет, на дереве, затаившись в ветвях сидел Мостан и цепким глазом смотрел на Тито. Второй глаз он зажмурил.
— Ты не поймёшь, — ответил Тито, отвернувшись от него.
По звукам он понял, что Мастин спрыгнул с дерева. Он подбежал к Тито и схватил его за плечи, тряхнув.
— Ты такой же, как я! — воскникнул он.
— Нет, совсем другой, — оттолкнул его Тито.
— Нет, постой и послушай меня. Я потерял всех своих близких в три. У меня не было жизни до десяти лет. Хотя в детдоме меня усыновила семья и я стал их единственным ребёнком. Но это так же, как если бы я был собачкой. Они так же и обращались со мной. Когда захотят — приласкают, покормят, окутают заботой, если нет настроения — ударят ногой, запрут в комнате и накричат как на никчёмную дворняжку. Когда я ушёл из дома, мне было десять. Я обошёл такое расстояние, что тебе и не снилось. Я — ребёнок лесов и полей, это они выхаживали меня, когда я болел, кормили и поили, одевали, служили кровом. В тринадцать я повис на волоске смерти — на меня напало племя людоедов, во владения которых я случайно забрёл. У меня шрам… — Мастин распахнул рубашку и Тито увидел на его груди шрам, который пересекал всю грудь мальчика — Сейчас мне четырнадцать, но я не сдался. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти! Но я выдержал. Ты лишился своей семьи и твой дальнейшая жизнь точно не была малиной — по шрамам я это вижу — но ты тоже добрый, — сказал мальчик, вглядываясь в глаза Тито.
— Даже если и так, что с того? — спросил Тито, начиная уважать Мастина.
— Ты сильный в магии. Закалённый препятствиями. Из тебя выйдет образцовый воин!
— Я не хочу воевать. Да и кем? — отрезал Тито.
— А ты думаешь нет подлецов в этом мире? — прищурился Мастин.
— Они везде, они сидят на тронах, учят нас в школах, они находятся в шаге от нас, они могут быть нашими соседями. Но подлец — это ещё не приговор, — заметил Тито. — А войной ничего не решить. Лишь кровопролития и страдания невинных.
— Но не оставлять же всё…
— И не оставят. Есть Свет и есть Тьма. Они и борятся между собой. А то, что делают те, кто лишь старается выделиться, не стоит р копейки, — усмехнулся Тито.
— Признай, ты лишь боишься бросить вызов всему, что вокруг тебя? — сказал Мастин, повышая голос.
Тито уже уходил от него. Но остановился и ответил:
— Нет, ни капли не боюсь. Может, тучи и сгущаются над моей головой, но у меня есть свет в сердце, который справится с этим. Я буду бороться один, один против тех, кто пойдёт против меня, мои порядки и мои понятия. Основываясь на них я буду помогать людям, я не брошу самым отчаявшихся и бедных, самых одиноких и закутавшихся в пелену обманов. Это моё! — Тито стукнул себя в грудь кулаком. — И это то же самое, что отдать своё сердце чужакам.
— Одиночка? — нахмурился Мастин.
— Да, — кивнул Тито.
— Значит, ты не хочешь быть с нами и воевать против гадов? — спросил Мастин, лицо которого помрачнело.
— Вы будете ещё учиться да? Ещё тратить лишнее время на какое-то обучение. Для меня хватило жизни, чтоюы научиться всему, что нужно мне. Я больше не буду учиться, теперь я буду путешествовать по миру и собирать магию. Я стану кем-то, а одним из кого-то! — ответил Тито.
— Боишься остаться в тени помощников? — презрительно бросил Мастин.
— Нет. Боюсь разойтись с ними во взглядах и нечаянно стать их врагом, — ответил Тито.
— Это намёк?
— Это факт.
— Компанией работать легче, — попытался вновь переубедить Тито Мастин.
Но тот намертво стоял на своём.
— Я не заметил что-то, что хоть кто-то помог мне, когда я нуждался в помощи. Я не заметил, чтобы кто-то тянулся к моему обществу. Я не видел дружеских взглядов, им всем было лишь нужно от меня что-то! Так же и ты. Тебе нужно вытянуть из меня согласие, чтобы я был с вами. Но я работаю лишь со своим сердцем и душой. Они мои лучшие помощники. Лишь они мне помогали в трудную минуту. И последнее — у меня есть лучший друг, помощь которго стоит помощи целого города. Мой ответ — я не буду с вами. Пойми мои мысли — я не считаю, что это мудро — рушить одно, чтобы потом создать другое, что ещё неизвестно как понравится другим, — сказал Тито.
Мастин покачал головой.
— А мне ещё постоянно твердят, что я мул. Вот ты — самое упрямое животное на свете.
"Просто ты не умеешь убеждать", — подумал Тито.