— Он… мой дедушка — очень влиятельный человек, — продолжил я подрагивающим голосом. — Сам я не смогу напрямую обратиться к ее величеству… Но его государыня выслушает… Непременно выслушает!
— Замечательно, ваше сиятельство. — Хриплый свободной рукой потянул меня за ворот кителя и ткнул в грудь пистолетом. — И как же нам связаться с вашим почтенным дедушкой?
— Я… я не знаю, — отозвался я. — Если бы я мог ему позвонить…
Медленно и осторожно — чтобы Хриплый сдуру не пальнул — я переступил ногами и повернулся к Юсупову. И на мгновение испытал самый настоящий стыд.
Если бы не “глушилка” старик — с его-то силищей — наверняка прожег бы меня взглядом насквозь. В его глазах плескалось столько презрительной злобы, что я всерьез начал переживать за успех своего финта. Его сиятельство наверняка наблюдательный и неглупый человек, он просто обязан уметь соображать быстро… Но станет ли?
— У вас тут есть где-нибудь телефон? — умоляюще прохныкал я. — Где-нибудь, чтобы я мог поговорить с дедушкой… наедине… Прошу, ваше сиятельство!
Весь этот спектакль предназначался для террористов. Но теперь я стоял к ним чуть ли не спиной. И вряд ли хоть один из них мог видеть, как я нахмурился и чуть приподнял вверх брови после слова “наедине” — как раз перед тем, как снова состроить жалобное лицо.
Ну же, давай, соображай, старый хрен!
— Если вам так не терпится разочаровать почтенного Александра Константиновича, — ледяным тоном проговорил Юсупов, — дело ваше, милостивый сударь. Ближайший отсюда телефон — в комнате охраны. Думаю, сейчас в этом крыле не осталось даже прислуги, так что едва ли кто-то вам помешает. — Худая костлявая рука указала на выход на противоположной стене зала. — Третья дверь направо по коридору — ошибиться сложно. Там наверняка не заперто… И будьте любезны, князь, — Юсупов поморщился, — впредь избавьте меня от своего общества.
Я так до конца и не понял, сообразил ли старик, что я задумал — или принял все за чистую монету. Но разбираться не было уже ни времени, ни какой-то особой необходимости: Хриплый проглотил наживку.
— Идем! — скомандовал он, схватив меня за плечо, и, повернувшись к своим, добавил: — если не вернемся через пять… через десять минут — начинайте убивать заложников. Сначала военных.
Разумеется, одного меня никто не отпустил. И все-таки Хриплый решил конвоировать меня к телефону сам, без помощников. То ли посчитал сопливого пацана в юнкерской форме совершенно неопасным… то ли не осмелился ослабить свое и без того поредевшее воинство еще на пару стволов. Вряд ли ему вообще хотелось высовываться из относительно безопасного зала, набитого заложниками.
Но других вариантов попросту не оставалось.
Шагая к двери под прицелом “кольта” я мысленно прокручивал все возможные варианты. Первая половина плана — признаться, довольно бестолковая — сработала, но второй у меня не было вовсе. В конце концов, я не мог угадать наперед, где телефон, скажет ли Юсупов хоть что-нибудь полезное, клюнет ли вообще Хриплый — и прихватит ли кого-нибудь из своих, куда поведет… И самое главное — что или кто встретит нас за неприметной узкой дверью.
Оставалось только импровизировать.
— Не надо, сударь, — прохныкал я, когда ствол “кольта” в очередной раз ткнул куда-то под лопатку. — Больно!
— Шагайте быстрее, ваше сиятельство.
Когда мы приблизились к выходу из зала, Хриплый снова схватил меня за плечо и скомандовал:
— Открывайте дверь. Только медленно!
В коридор мы вываливались, буквально слившись в единое целое. Я не заметил в полумраке ни притаившихся в засаде городовых, ни даже слуг — видимо, вторые разбежались, как только началась стрельба… а первые добраться в дальнее крыло дворца еще не успели. Но Хриплый все равно прижимался ко мне чуть ли не всей верхней половиной туловища и отпустил, только когда мы прошли где-то полтора десятка шагов.
Боится. Наверное, даже не смерти — слишком уж велики его шансы при любом раскладе не дожить до завтра. Нет, скорее Хриплого пугает перспектива провалиться, окончательно угробить придуманный кем-то другим план, превратив весь замысел в ничто.
Самый обычный студент-недоучка, отпрыск небогатой дворянской семьи, невесть с чего возомнивший себя чуть ли не Мессией, этаким светочем идей, которые он сам, похоже, толком не понимал. Больной, измученный и тощий. На полголовы ниже и намного слабее меня, хоть и старше на два-три года. Будь он без оружия, я уложил бы его одной рукой.
Но между лопаток мне смотрел весьма серьезный аргумент — и бросаться на сорок пятый калибр без Щита и Хода было бы попросту глупо.