Глазок был просверлен в стене в самом удобном месте - отсюда открывался обзор сразу на три важные двери. Центральная вела в покои госпожи - семьдесят шестой по счету герцогини Гроун. Дверь была окрашена в черный цвет, и поверх этого мрачного фона кусочками перламутра был выложен рельефный силуэт большой белой кошки. Окружающие же дверь простенки были изукрашены такими же инкрустациями в виде сказочных растений и птиц. Центральная дверь была закрыта, но зато две боковых были распахнуты настежь, и Флей тут же жадно принялся изучать, что там происходило. В дверях то и дело мелькали фигуры. Людей там было много, все они суетились, но их движения, несомненно, имели какой-то смысл. Во всяком случае, для Флея.
- Ну вот, - воскликнул камердинер, не поворачивая даже головы.
Стирпайк тут же подскочил к старику:
- Что там?
- Та дверь, на которой кошка - ее, - прошептал старик и, схватив себя обеими руками за мочки ушей, отчего-то скучно зевнул.
Стирпайк приник глазом к отверстию в стене и заметил, как из средней двери вышел худой мужчина с пышной шевелюрой черных волос, в которых уже пробивалась седина, и, воровато озираясь, начал спускаться по лестнице. Однако, сделав несколько шагов, он остановился. В его руке был небольшой сундучок - точно такой же, какие обыкновенно носят при себе лекари. Конечно, это был врач. После из двери появился второй мужчина. В руках он держал легкий серебряный жезл, украшенный на конце зеленоватым камнем. Подойдя к доктору, он задумчиво постучал по его груди этим жезлом, и лекарь слегка закашлялся. После чего владелец жезла выразительно посмотрел врачу в глаза и спросил:
- Ну, Прунскваллер?
- Да, господин мой? - почтительно спросил тот, наклоняя голову в знак уважения.
- Что скажешь?
Лекарь сцепил пальцы на животе:
- Я абсолютно удовлетворен. В самом деле. Да.
- Насколько я понимаю, в профессиональном плане? - спросил человек, в котором Стирпайк вдруг с ужасом признал лорда Сепулкрейва, семьдесят шестого герцога Гроуна, хозяина всего, что вокруг, и всех, кто это самое "вокруг" населяет...
- В профессиональном плане, господин мой... - бормотал эскулап, словно подыскивая подходящий ответ. - Я, право слово, удовлетворен... Я - весь в почтении... Я - человек гордый и счастливый...
Странный смешок в словах доктора Прунскваллера несколько встревожил Стирпайка - но только потому, что он слышал его впервые. Говорить с легкой улыбкой всегда было в манере лекаря.
- В самом деле, господин мой, все хорошо, все отлично, ха-ха, я очень даже удовлетворен... Я...
- Ну и прекрасно, - сказал герцог, бесцеремонно прерывая излияния врача. Ты ничего не заметил? Ну, такого странного? Может, что-то показалось тебе в нем не так?
- Необычным, хотите сказать? - уточнил Прунскваллер.
- Именно, - повторил терпеливо аристократ. - Можешь мне смело все доверить и ничего не бояться.
Тут же хозяин замка посмотрел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.
- Вообще-то все в порядке, звенит, как колокольчик, ха-ха, - продолжал эскулап.
- Да к черту колокольчики! - воскликнул герцог.
- Но, мой лорд, ха-ха... Я, признаться, несколько растерян, ха-ха... Если не как колокольчик, то как именно?
- Я про лицо, про лицо спрашиваю, - гневно закричал аристократ. - Ты видел его в лицо?
Врач нахмурился и потер подбородок. Наконец он поднял глаза, и герцог требовательно посмотрел на него. Наконец-то лекарь сумел сформулировать ответ, но, разумеется, в своем стиле:
- Ха-ха! Лицо у него, точно как у вашего сиятельства!
- Ты сам подметил это, не врешь? - упорствовал герцог. - А ну не темни.
- Да, я определенно разглядел его лицо, - затараторил эскулап, забывая на этот раз о своем неприятном смехе.
- А ну, говори теперь - тебе показалось это странным или нет? А может, оно вовсе не мое - лицо?
- Говоря профессиональным языком, - заговорил доктор Прунскваллер, впрочем, тут нужно употреблять непонятные вам термины... Я бы сказал иначе лицо было несколько необычно...
- Необычно - значит, уродливо? - уточнил лорд Гроун.
- Несколько нестандартно, - сыпал эвфемизмами лекарь.
- Но какая разница-то? - застонал аристократ.
- Прошу прощения, сударь?
- Я спросил, безобразно ли оно, и получил ответ, что оно необычно. Почему ты виляешь? Говори ясно.
- Господин, - воскликнул Прунскваллер, хотя и на сей раз в его голосе не слышалось особо выраженной интонации.
- Если я спрашиваю, отвратительно ли лицо, отвечай мне тем же словом, понятно? - тихо, но грозно спросил лорд.
- Понял, понял, господин...
- Выходит, ребенок отвратителен, - мрачно заметил Гроун, но тут же встрепенулся и с надеждой спросил: - Слушай, а ты видел когда-нибудь более уродливых младенцев?
- Ха-ха, ха-ха, никогда! Никогда не видел малыша с такими... э-э-э... необычными глазами.
- С глазами? - сразу насторожился аристократ. - А что там такое с глазами?
- Что такое? - переспросил доктор. - Ваше сиятельство, вы, кажется, сказали, что с глазами? А разве вы сами их еще не видели?
- Ты меня доконал, мерзавец. Быстро говори, иначе я найду средство развязать твой язык. Итак, последний раз спрашиваю, что с глазами моего сына? Какого они цвета?
- Они... они... фиолетовые!
ФУКСИЯ
Пока хозяин замка застывшими глазами смотрел на поникшего врача, на лестнице появилось еще одно действующее лицо - девочка лет пятнадцати с черными волосами и длинными ресницами. Конечно, возраст с одиннадцати до шестнадцати лет еще не дает будущей женщине достойно показать свою красоту, так что если бы не длинные волосы, девочку можно было бы принять за долговязого подростка. Но зато у нее были удивительно правильные яркие губы и красивые глаза.
Желтый шарф бессильно мотался вокруг худенькой птичьей шейки девочки, а ярко-алое, словно рдеющие угли, платье висело на ее угловатом теле, словно на вешалке.
- А ну, постой, - остановил ее лорд Гроун, видя, что девочка собирается незаметно прошмыгнуть мимо него и лекаря.
- Да, папа, - сказала девочка, послушно останавливаясь.
- Что-то за последние две недели я тебя почти не видел... Чем ты занимаешься?
- Да так, папа, бываю то здесь, то там, - ответила она, потупив глаза. Сейчас, когда девочка стояла, ссутулясь, только человек с большой фантазией мог бы угадать в ней несколько хотя бы приблизительно женских черт. Разве что одежда...