Покровский, ловко объезжая камни, разбросанные шмотки и останки неписей, вёл телегу к пещере. Подобрался вплотную к строю танков и крутанул полицейский разворот. Белобрысый встал и ухватился за рукоятки, руки судорожно дергали рычаги, парень нервничал. Покровский вскочил с места извозчика и отпихнул пацана в сторону. На лице повисла презрительная мина, жилистые руки подготовили оружие к стрельбе.
— Берись! — до меня донёсся приказ Покровского.
Парень нерешительно подошел к пулемету, взялся за рукоятки…
Пора. Я бросился вниз. Только бы поддержали!
Оставляя за собой гейзеры поднимающегося песка, я на полной скорости спускался с горы. Пати было слишком занято, чтобы обратить внимание на странного парня. Люди Тубы добивали остатки вспомогательных неписей, а тролль уже топал на подмогу.
— Огонь! — крикнул Покровский.
Глядя на нерешительного пацана, прапорщик изобразил звериный оскал, на шее вылезли вены. Белобрысый снова полез дергать какие-то рычаги…
— Да не трогай, дебил! Целься и жми на гашетку!
Я взял в фокус раскрасневшееся лицо Покровского и ускорился. Перед глазами мельтешили стрелки и арбалетчики, по левую руку гремел и сотрясал землю шерстяной бурый гигант.
— Я тебе сейчас башку проломлю! Стреляй, СУКА! — Покровский опустил поводья и встал.
Трясущиеся руки паренька наконец-то ухватились за спусковые крючки.
— СТРЕЛЯЙ!
Рев прапорщика эхом прокатился по ущелью, белобрысый дрогнул и согнул фаланги…
— Стой!
Две пары глаз удивленно уставились на меня. Покровскому хватило секунды, чтобы понять, что происходит. Рука прапорщика потянулась к ножнам. Я оттолкнул стоящего на пути арбалетчика и взмыл в воздух. Вытянутое вперед колено врезалось в грудь, и мы кубарем слетели с повозки.
— Кху-кхе! — прапорщик поднялся и ухватился за рукоять меча. — Кого я вижу, это же…
Времени на болтовню не было, на поле присутствовали фигуры поважнее. Прапорщик достал меч лишь наполовину, когда выпавший из бедра кинжал проткнул левое легкое. Мужик сполз на землю, хватая ртом воздух.
Я на автомате вытер кинжал о штанину Покровского, и впрыгнул в седло извозчика. С вытаращенными глазами на меня смотрел сбитый арбалетчик. Пытаясь понять, что происходит, чесал голову командир отряда танков. Туба ткнул пальцем в сторону телеги.
— К пулемету!
— И что дальше? — дрожащий голос белобрысого с трудом пробился сквозь шум боя.
— Держись крепче, Сёма! — я схватился за поводья. — Главное — чтобы они поддержали!
Лошадь пошла вдоль строя танков, а в это время тролль нанес первый удар. По направлению опущенной дубины взбугрилась земля, будто гигантский земляной червь вынырнул из недр, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Стоящих на пути бойцов раскидало словно игрушечных солдатиков.
С левой стороны буянил раненный десятками стрел и дротиков гризли, справа наседали танки, оглядываясь на приближающегося тролля. В лоб атаковал Даня.
Я резко ушел влево и прицелился в тушу гризли. Судя по тому, как зверюга драл лапами землю, он вот-вот сорвется с места, а я проскочу в освободившийся промежуток.
Пулемёт молчал, а значит тролля остановить было нечем. Десятисантиметровая кожа почти безболезненно впитала парочку сочных файерболов, а обычные стрелы рейд-босс и вовсе не замечал. Дубина расплющивала отступающих танков будто пустые жестяные банки. Строй посыпался.
Как и ожидалось, гризли отбежал. Передо мной открылся беспрепятственный путь к выходу из ущелья, телега вырывалась из оцепления.
— Он догоняет!
Я обернулся. Даня преследовал телегу на своих двоих. Переставлял ноги настолько быстро, что в поднимающейся пыли, казалось, будто туловище передвигается на запущенном пропеллере.
— Отвали! — крикнул Семён и схватился за рукоятки пулемёта.
Даня не поверил, что у парня хватит смелости. Да и я не поверил, но помог случай. Телегу подбросило на случайной кочке, и Сёма задел гашетку.
Чешуйка — одна из лучших броней, но не против пулемёта. Сначала показалось, что на теле Дани взрываются пакетики с красной краской, ддшник чутка притормозил, но по инерции все же продолжил бежать. Что творилось в голове у Семёна — одному богу известно. Почему он решил еще раз нажать на гашетку — останется загадкой. Но факт остаётся фактом: трясущиеся пальцы зажали спусковой курок, а отпустили лишь после того, как в обойме не осталось ни одного патрона.