С расстояния в пятьдесят метров рассмотрел металлическую спину, рядом на бревне сидел пацан в джинсах и толстовке, на голове болтался нелепый колпак с помпоном, напоминающий шапку Санты.
— …. серьезно! Если пойдешь один, то сагришь на себя с десяток призраков, — одетый в доспехи мужик активно жестикулировал.
— Так убежать же можно! — ответил сидящий.
— Убежать то можно, но долго бежать придется. Эти гады приставучие, пару километров могут плестись.
Парень в гражданке сдвинул брови и улыбнулся:
— Ну фиг знает. Первый раз о таком слышу. Неужели они такие особенные?
— Вот именно, что особенные! Уж поверь мне!
— Ну тогда давайте пойдем сейчас, чего ночи ждать! — предложил гражданский.
— Нам нужно набраться сил. Да и ночью с ними проще, лучше видно.
Судя по выражению лица, такой ответ парня не удовлетворил. Я к этому времени подобрался еще ближе и сменил угол обзора. С нового ракурса удалось рассмотреть закованного в доспехи мужика: красные впавшие глаза, пышная борода, что достает до груди, заворачивающиеся усы.
Тип с помпоном залез в карман джинсов и вытащил перечник. По размерам камень уступал даже моему малышу и был чуть больше, чем ядро фундука. Парень покрутил минерал в руках, а затем замер, рассматривая что-то внутри.
Заметив крошечный магический предмет, бородач изменился в лице и застыл с открытым ртом.
— Ты чего? — пацан заметил странное поведение бородача.
— Да ничего. Где взял?
— На барахолке в Питере купил. Какой-то придурок продавал, как обычную ювелирку. За пять тысяч отдал.
— Неплохо, — бородач обернулся и вскинул руки. — Ну наконец-то!
Всё это время торс пацана с помпоном закрывал еще одного персонажа. Возле костра появилась женщина. Бородач пошел ей навстречу и взял из рук испускающий пар котелок.
— Сейчас подкрепимся.
Женщина лет тридцати пяти забренчала алюминиевыми тарелками. Кожаные штаны и рваная джинсовая куртка совершенно не сочетались со спокойным лицом и пугливыми глазами.
Бородач плюхнул варево в расставленную на земле посуду. Женщина поспешила поднять одну и всучить парню.
— Что это? — пацан заглянул в тарелку, сморщив нос.
— Ешь! Это придаст сил. Они тебе понадобятся, — судя по интонации, женщина знала о чем говорит.
Помпончик зачерпнул коричневую жижу и отправил в рот. Скорчился и раздул щеки, но все же проглотил. Это напоминало прием гадостного лекарства, что нужно впихнуть в себя, чтобы в будущем стало лучше.
— Ну и дерьмо! — пацан поставил тарелку на землю. — Как вы это едите?
Ответа не последовало. Бородач вместе с женщиной внимательно смотрели на парня, но к своим порциям притрагиваться не торопились.
— Что за херня!?
Помпончик выронил ложку и склонил голову к плечу.
— Вы че бля!?
— Ну наконец-то! — крикнул бородач и швырнул миску на землю. — Дерьмо — не дерьмо! Убежишь — не убежишь! Заколебал! Знаток бля!
Женщина поставила свою миску на землю и подошла к сползающему на землю парню.
— Посмотри в левом кармане, Катя, — подсказал бородач.
Рука скользнула в джинсы и достала перечник. Тонкие пальцы крутанули минерал пару раз, после чего он оказался в протянутой руке бородача.
Глава 19. Холм бессмертных
Час я наблюдал за тем, как Катя тщательно намывала тарелки и котелок, избавляясь от коричневой жижи. Дело было сделано, и она вновь принялась за готовку. В рюкзаке оказались все необходимые ингредиенты для готовки куриного супа, включая ощипанную тушку птицы.
Парочка села обедать. Они молотили ложками, совершенно не смущаясь вида обездвиженного тела с искривившимся выражением лица. Закончив трапезу, бородач протянул женщине тарелку и вместо «спасибо» кивнул. Катя упаковала посуду в рюкзак, а бородач, шкрябая армейским ботинком влажную землю, засыпал догорающий костер.
Шансы на то, что лучи солнца подсушат лесную траву, стремились к нулю. Облака бесповоротно затянули небо, отчего казалось, что наступил вечер. Крапающий дождь стал неотъемлемой частью этого дня.
Бородач закинул двуручный меч за спину и подошел к помпончику. Парень лежал почти неподвижно, лишь изредка сглатывая скопившуюся в рту слюну. Бородач взял парализованного за голеностоп и волоком потащил за собой. Катя шла чуть поодаль. Непохоже, что боялась, скорее, не хотела казаться причастной к происходящему.
Метров через пятьсот местность изменилась. На смену процветающим растениям и деревьям пришли высохшие стволы и серая земля. Дорога пошла под небольшим уклоном в гору. Увядающий лес становился все реже, мне пришлось существенно отстать. Зона видимости с семидесяти метров увеличилась до четырёхсот, и вскоре я заметил край этого выжатого, словно лимон, леса. За последними мертвыми деревьями уклон становился еще круче и перетекал в безжизненный холм.