«Ты во мне, — коснулась его мысль дракона. — Видишь моими глазами. А сейчас будь внимателен!»
Хотя позднее Камушек несколько раз пробовал описать то, что произошло, он неизменно приходил к выводу, что все описания слишком плоские, бледные и совершенно не передают его чувств. Разве можно дать представление о море тому, кто видел воду только в кружке? Как объяснить слепому, какого цвета небо?
В человеческом языке просто не нашлось слов, которые нужны были пареньку. Так почувствовал бы себя слепец, который первый раз в жизни увидел свет в окружавшей его тьме — он тоже не знал бы, что это такое и что оно означает.
Единственным сравнением, которое показалось ему наиболее подходящим, было ныряние, когда человек погружается в чуждый ему мир, где правят совсем другие законы. Тогда, в каменоломне, он тоже оказался втянут в совершенно иной свет и познал вкус недостижимого.
«Что это?»
«Ты слышишь ветер. Его порывы бьются о скальные выступы».
Он слышал ветер… Значит, это и есть ветер, который раньше был для него только прикосновением воздуха?
«А это?!!»
«Ястреб. Он где-то высоко. Его не видно, но слышно».
Он слышал ушами дракона! Каким-то непостижимым способом, не известным даже Творителям, дракон пригласил человека в свой внутренний мир. Лучший подарок трудно придумать. Драконьи уши улавливали все новые звуки, а он пояснял:
«Это мышь».
«Это камень сполз по склону».
«Голубь пролетел».
«А сейчас я зарычу», — предупредил дракон, хотя, разумеется, парень все равно не имел понятия, что это может означать. Могучий протяжный звук можно было сравнить с ударом наотмашь. И едва он стих, как паренек услышал собственный крик — слабый, но такой же пронзительный. Он точно заново родился. Звуки наплывали волнами — и все казалось совершенно новым, он не мог ничего понять или назвать.
И вдруг он снова оказался в одном только собственном теле. Лежал, свернувшись клубочком, дрожащий, закрывая голову руками. И окружала его знакомая тишина.
Дракон спокойно сидел, подвернув хвост, и мыл ухо лапой, как будто ничего не произошло.
«Ты слишком метался, вот я и прервал. Понравилось?»
«Великолепно…»
Как и все чудесное, это ощущение поражало, рвало нервы в клочки, а одновременно длилось слишком коротко. У мальчика еще звучал в голове шорох птичьих крыльев. Он поднялся на все еще мягких от волнения ногах и сотворил голубя, велев ему взлететь.
«Неплохо», — похвалил дракон, провожая взглядом иллюзорную птицу.
«Получилось?»
«Неплохо, но это был, кажется, очень больной голубь. Значит, ты умеешь это делать по памяти?»
«Выходит, да…»
И тогда дракон небрежно так сообщил:
«Тогда я останусь с тобой на какое-то время. Чтобы ты смог научиться всему, что нужно. Но только на год, потому как если я тут дольше поразвлекаюсь, мои родители начнут беспокоиться».
Первый раз в жизни Камушек убедился, что выражение «сел от изумления» вполне соответствовало действительности. Под ним просто ноги подогнулись. В течение неправдоподобно короткого времени вся его жизнь перевернулась, да еще не один раз. Он не только встретил дракона (и выжил после этой встречи), но это существо предложило ему то, о чем увечный Ткач иллюзий не мог даже мечтать. И сказано это было легко, без особых раздумий, вот так просто. Как будто речь шла всего лишь о заурядной любезности!
Год! Мальчик собственному счастью не верил. Год казался ему неизмеримым океаном времени, в течение которого совершаются невообразимые дела. За год можно проделать гигантскую работу!
Осталась только одна небольшая… собственно, именно большая проблема. Как путешествовать с таким огромным существом? И что скажут жители Змеиных Пригорков, когда в их местности поселится дракон? Само его присутствие вызовет дикую панику, а если он еще вздумает питаться их скотом?..
Дракон перехватил эти мысли и тут же нашел выход.
«Я могу превратиться во что-нибудь поменьше. В оленя, орла… корову…»
Камушек почему-то не смог вообразить себе плотоядную корову, да и внешний вид дракона напоминал ему совсем другое животное.
«Пес. Ты сможешь превратиться в пса?»
«Конечно».
И так дракон отправился превращаться в пса, строго приказав Камушку не подглядывать, поскольку такого рода перевоплощения всегда выглядят грязно, неприятно и не всегда бывают безопасны для окружающих.
Мальчик терпеливо ждал его возвращения. Он чувствовал, что стоит перед решающим поворотом своей жизни. Что бы ни ждало его впереди — хорошее или плохое — наверняка оно обещало быть весьма необычным.
* * *Был поздний вечер, когда двери дома Наблюдателя Белобрысого со скрипом отворились. Кто-то вошел, не ожидая позволения. Маг выглянул из-за занавески, отделявшей его мастерскую от остального помещения. И сердито нахмурил брови:
— Что за манеры? Ты не у себя дома, любезный! Мог бы, по крайней мере, постучать!
В обманчивом свете плохо налаженной лампы маг разглядел только, что вошедший высок и тощ. С него струями лилась вода, поскольку на улице разгулялось первое этой весной ненастье. К ногам незнакомца жался белый пес, тоже насквозь промокший и жалкий.
— Он к себе домой пришел, а мне стучать нечем… разве что носом, — отозвался немного хрипловатый бас, и маг с невероятным изумлением сообразил, что брюзгливый голос исходит из собачьей пасти.
Гость скинул с головы мокрый капюшон плаща и развел руки для объятия.
— КАМУШЕК!!!
* * *Белобрысый торопливо строчил карандашом по листку для заметок, пока еще свежи были в памяти поразительные рассказы Камушка о его путешествии. Радость от счастливого возвращения воспитанника мешалась с недоверием. Но ведь он сам разговаривал с псом… то есть драконом… ну как это прикажете называть?
Он глянул туда, где стояла кровать Камушка. Мальчик глубоко спал, утомленный долгой дорогой и рассказом о своих приключениях. Наверное, ему что-то снилось, поскольку в воздухе над ним то и дело возникали клочки размытых миражей. Пес дремал, вытянувшись на козьей шкуре перед очагом.
Белобрысый снова вернулся к писанию.
«Если что-то выглядит странно, чудесно и непонятно — это еще не означает, что оно невозможно. Вот дракон пришел к людям, хотя никто еще про такое не слышал. Имя у него очень сложное. Если перевести с ворчливого драконьего языка на ленгорхийский, то звучит оно примерно так: „Добрый Белый Летун, Поднимающийся Высоко и Пожирающий Облака Того же Цвета, что и Он Сам“. Камушек вполне естественно сократил его до Пожирателя Туч. Когда-то я мечтал, чтобы мой мальчик сдал экзамен в Круге и стал его полноправным членом. Я представлял себе иглы Мастера татуировки, который изобразил бы символ Круга и знак ладони на его груди. Еще вчера я не верил, что мои мечты могут исполниться. А теперь я полон надежды. С помощью своего необычного друга мой Ткач иллюзий научится всему, чего ему не хватало до сих пор. Я в этом уверен. Я напишу Кругу, в который Камушек войдет через год или два, о том, чтобы его подвергли суровой оценке старшин. Я с нетерпением ожидаю того момента, когда новый магистр войдет в Круг магии и мир вскрикнет от изумления громче, чем будет в состоянии выдержать его горло».
Часть вторая ЛАЗУРНЫЙ ШАРФ
С мокрым хлюпаньем упала на стол капля воды. Камушек поспешно подставил кружку в опасное место и с беспокойством посмотрел вверх. На потолке посреди мокрого пятна набухала и росла новая капля. Ну ясно, ведро, поставленное на чердаке под протекающей крышей, уже наполнилось, его надо опорожнить, а когда немного прояснится, выйти на крышу и залатать дыру. Тростниковое покрытие уже отслужило свой срок. Крыша была, кажется, старше самого мальчика, ничего удивительного, что она объявила обитателям дома партизанскую войну и все время протекала то в одном, то в другом заранее непредсказуемом месте.
Свеча отбрасывала желтое пятно света на стол, загроможденный листами для письма, использованными перьями, чертилками и мисочками с тушью. Камушек отодвинул хронику от опасных районов, где ей грозило оказаться залитой водой или краской.