- Мне привести ее Вам, Ваше Высочество? - спокойным голосом предложила служанка, однако Канаель уже устремился вниз по ступеням, чувствуя позади себя вопросительные взгляды. Ради Сува, она пела ей!
Чем глубже он спускался, тем отчетливее доносились до него запахи масла, старой одежды и мокрых тряпок. Над сводом висела паутина, а камни становились все грубее. Когда Канаель достиг, наконец, слабо освещенного коридора, он увидел, как два человека резко отпрянули друг от друга. Молодая девушка с веснушками и развязавшейся шапочкой, выдававшей в ней прислугу из кухни и торговец, служивший у его отца. Они посмотрели на него так, как будто над их головами обрушились небеса и одновременно пали ниц в знак уважения.
- Песня Небес, где она? - выдавил из себя Канаель после короткого молчания.
- Она ушла в комнату, Ваше Величество. Там впереди, вторая дверь.
Дойдя до двери, Канаель помедлил. Что он ей скажет? Она пела для его сестры. Это запрещалось и наказывалось, но она все равно пела. Не медля больше ни секунды, он открыл дверь и остановился, как вкопанный. Комната Песни Небес была размером с его кровать. В одном углу беспорядочно валялись платья, над табуреткой висела ее рабочая одежда.
Свеча была единственным источником света, поэтому в комнате было угнетающе темно. Песня Небес, стоявшая спиной к двери, рядом с крошечной охапкой соломы, служившей ей постелью, была занята расшнуровыванием платья. Узнав его, она испугалась и зажала рот рукой. Канаель закрыл за собой дверь.
- Ты пела для нее,- жестко сказал он.
- Господин, я...
- Не надо лжи!- прервал он ее. - Скажи мне правду. Что ты пела? Как часто?
Песня Небес опустила глаза, тем не менее, он, наморщив лоб, заметил, что она сжала руки в кулаки.
- Ты пела запрещенные песни? Песни, способные разбудить зло? Ты ведь знаешь истории, и то, почему пение строго наказывается.
- Да.
- Тогда почему ты это делала? Ты хотела навязать моей сестре чужую волю? Применить запрещенную магию? То, что осталось со времен Тёмной эпохи?
Песня Небес подняла голову. Ему показалось, что в ее глазах светится упрямство. Она что совсем не боится?
Не боится, что он отдаст приказ выпороть ее и перерезать связки, прогонит со двора, тем самым отправив ее на голодную смерть, и что, отверженная, она никогда не найдет работу за пределами дворцовых стен? Никто не будет связываться с маленькой, грязной Заклинательницей душ.
- Нет, Ваше Высочество. Я люблю Вашу сестру. Я никогда не причиню ей вреда.
Она лгала. Или, по крайней мере, что-то от него скрывала, он отчетливо ощущал это. Придется ему поставить в известность отца.
- Будь честна со мной, Песня Небес,- мягко сказал Канаель, подойдя совсем близко к молодой девушке.
Она снова уставилась в пол, содрогнувшись всем телом, кажется его близость пугала ее. Так и надо. Ее дыхание щекотало его шею. Канаель молча ждал, что она поднимет глаза. Но она не поднимала.
- Посмотри на меня.
Простой приказ, и всё же она колебалась, беззвучная борьба, происходящая внутри неё. Потом Песня Небес подняла взгляд. Её зрачки увеличились, и почти больше не отличались от тёмной радужной оболочки.
- Как тебя зовут?- решительно спросил Канаель.
- Песня Небес.
В ее голосе послышалась неуверенность.
- Нет, я хочу знать твое настоящее имя.
Он хотел выяснить, к какой семье она принадлежала и как была связана с двором.
Она медлила.
- Меня подбросили к воротам дворца. У меня только это имя.
Значит, если у неё нет семьи за стенами дворца, зачем она тогда подвергала себя такой опасности?
Он изучал её лицо, пытаясь найти ответ. В глазах Песни Небес танцевал огонёк свечи, и он увидел, как в них блестят слёзы отчаяния.
- Твоя работа с этого момента закончена. Как только я выйду из твоей каморки, ты соберёшь вещи и отправишься к Вышивальщице Бисером, и расскажешь ей, что сделала. Тем временем я сообщу обо всём Туманному Мастеру и моему отцу. Но сначала я должен знать, какие песни ты пела моей сестре.
Песня Небес умоляюще на него смотрела.
- Пожалуйста, господин, откажитесь от этого. Я пела лишь те песни, которые приходили мне на ум. Колыбельные, которые когда-то пела моя приёмная мать. «Спи дитятко-мусель», и «звезда рассыплется».
Несмотря на суровые наказания, существовали люди, которые не придерживались запрета и пели. Они не могли или не хотели осознавать смысла закона и скрывающуюся опасность. Хотя достаточно часто присутствовали во время наказания, когда крики мужчин и женщин, которых разоблачили как Заклинателей душ, навсегда умолкали.