- Это не правильно.
- Да откуда тебе знать? - прохрипела Навия.
Она подняла чашку с супом, стоявшую на веранде, и приложила ее к губам, робко сделав глоток. Горячая жидкость была бальзамом для ее горла. Жадно приоткрыв потрескавшиеся губы, она продолжила пить и неожиданно быстро опустошила чашку. Впервые с начала траурной вахты она почувствовала, как ею овладевает бессильная скорбь. Она осталась одна.
- Ты не одна,- тихо сказал Даниан, и Навия поняла, что высказала мысль вслух. Внезапно он подошел ближе. Он был единственным близким ей человеком. Но теперь было все иначе. Она стала другой.
Никогда раньше она так сильно не осознавала это так, как в данный момент. Тем не менее, она позволила другу обнять себя. Под покровом темноты никто не видел, что Дан крепко прижал ее к себе. Он пах деревом и копченым мясом, которое заготавливал его отец перед темными днями.
Не в силах противиться, ее руки сами начали искать утешения на долговязом теле друга. Его шершавая щека царапала ее прохладную кожу, а дыхание обжигало пожаром, когда он гладил ее.
- Я с тобой,- прошептал Дан ей на ухо. Неожиданно его губы нашли ее, и она почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Что-то внутри нее растворилось, на глаза навернулись слезы, и она зажмурилась, чтобы скрыть их.
Губы Дана были мягкими и более знакомыми, чем она хотела себе в этом признаться. Где-то в другое время, в другом мире у них была история, но не в этом мире, и не в это неподходящее время. Она это знала, и хотела только один раз потеряться в этом моменте, который после смерти её отца, стал невероятно далёким.
На мгновение она поддалась этому чувству, но затем отпрянула от своего единственного близкого человека и посмотрела на него. Нежность, с которой он смотрел на нее, сдавила горло. Он выглядел так, как будто хотел что-то сказать, но продолжал молчать.
Это ошибка. И уже поздно.
Ее ноги и руки онемели, но еще больше Навию испугало ощущение в груди. Это было уже не то неистово бьющееся сердце, страстно защищающее все хорошее на свете. Его как будто отравили сверхсильным ядом, от которого она не могла освободиться.
Через некоторое время он снова начал разговор.
- Ты уедешь из деревни?
- Да.
- Разве нет никакой другой возможности? Тебе не обязательно ...
- ... уезжать? - закончила она его предложение и пытливо посмотрела ему в лицо. - Нет, Дан.
Именно это я и должна сделать.
Он выглядел усталым. Его глаза цвета шторма лежали глубоко в глазницах, а из-за морщин на лбу, он показался вдруг таким старым. По нему было видно, как он сильно переживал из-за её решения.
- Я уйду, как только будет сожжен отец.
- А куда? Не разумнее ли было бы спланировать поездку?
Она колебалась.
- Я найду достаточно ответов в дневнике отца. Чем раньше я отправлюсь в путь, тем скорее нападу на их след. Если, конечно, их несколько...
- Ты поступаешь рискованно и необдуманно! Здесь ты находишься под защитой клана, с тобой ничего не случится.
- А там снаружи...
Дан сделал беспомощный жест.
- Мое решение окончательно.
Они посмотрели друг другу в глаза, и Навия снова почувствовала, что постепенно отдаляется от своего друга.
Дан громко выдохнул и взял ее за руки, на которых были надеты перчатки. Они были ледяными, несмотря на теплую подкладку и защищающую хранокожу.
- Тогда... тогда выходи за меня замуж!
Хотя его глаза и светились при этих словах, но для нее это были пустые слова. Навия поняла, что Дан был готов на все, чтобы оставить ее здесь. Но никогда не последует за ней. У него были обязанности по отношению к себе и своей семье.
- Я присмотрю за тобой,- продолжил он. - Тебе не нужно беспокоиться о домашнем хозяйстве. Я с тобой. Неважно, что произойдет. Мы создадим собственную семью, может быть, в другом клане, если захочешь, и если тебе больно оставаться здесь. Выходи за меня.
С каждым предложением его голос звучал все увереннее, он говорил все быстрее и быстрее, не оставляя ей возможности остановить его.
- Нам не обязательно оставаться здесь. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива...
В этот момент Навия почувствовала столько любви к своему другу, что у нее сдавило грудь. Одновременно он еще никогда не казался ей таким чужим. Ей казалось, что она предает Даниана. Он выглядел подавленным, отвергнутым, возможно он понял ее отказ, по тому, как она держала себя.
Но какой у нее был выбор?
Она не была человеком. Она была дочерью странника, прямого потомка полубогов. Она принадлежала к Потерянному Народу, к тем самым потомкам богов, которых люди преследовали, убивали, и почти полностью уничтожили. С тех пор они жили скрытно среди людей, не показывая спин, молясь за закрытыми дверями, и нося на шее знак своего происхождения в виде полумесяца. Он не поймет. И за это я слишком его люблю.