— Думаю, я понимаю, — кивнула я.
— Надеюсь, что так. Но, чтобы понять до конца, придется возложить свою жизнь на алтарь, возвысится над человеческой природой, научиться подчинять и сохранять материю на долгие десятилетия.
С каждым словом морщины на лице Лорисель становились все глубже, словно на нее давил груз времени.
— А если я не…
— Тогда весь мир исчезнет.
Я опустила глаза и сделала глубокий вдох.
— То есть, если я убегу, вы все равно не останетесь?
— Нет, — сказала она. — Мое время прошло. Теперь выбор за тобой. Конечно, я надеюсь, что ты останешься. Ведь пульс жизни для тебя не пустой звук. К тому же ты понимаешь всю важность нашей работы.
— Сколько просуществует мир без Пряжницы?
— Материалов хватит лет на десять. В лучшем случае, — ответила она. — Однако в мире воцарится хаос — нас ждет долгий апокалипсис. А у власти к тому времени уже будет Кормак.
— В Ковентри? — удивилась я. — Он и сейчас ведет себя так, будто он тут главный.
— Сейчас он контролирует лишь нас, но скоро станет премьер-министром всего Арраса.
— Тогда он будет контролировать все, — прошептала я.
— Кроме тебя. Если ты останешься.
Я села на бархатный диван, обдумывая услышанное.
— Вам не о чем беспокоиться. Здесь моя сестра. Я не могу ее бросить.
— В том-то и проблема, — сказала Лорисель. — Я хочу, чтобы ты приняла взвешенное решение. Что тебе известно о новой технологии переплетения?
— Слышала кое-что на собрании Гильдии. На следующий день меня уже повели на исследования, — ответила я.
— Кормак исследовал всех нас…
— Даже вас?
Лорисель кивнула.
— Он утверждает, будто они пытаются понять, почему одни девушки могут работать с тканью, а другие нет. Но гораздо больше его интересует, почему это не удается большинству мужчин.
— Большинству? — изумленно воскликнула я, не в силах поверить, что существуют мужчины, способные заниматься этой работой.
— Большинство не обладают талантом. Но есть множество отделов, где мужчины работают над тканью, хотя Гильдия всячески это отрицает.
— Вы думаете, они существуют? — спросила я, осознавая, что наконец-то добралась до действительно ценных сведений.
— Совершенно точно. Ковентри — всего лишь лицо Гильдии. Наша работа важна, но мы делаем далеко не все. Есть и другие.
Некоторое время я молчала, пытаясь представить человека более могущественного, чем Лорисель.
— Более значимые, чем вы?
— Мои… наши способности, — поправилась она, — нужны для выделения элементов первоматерии. Без них Аррас рассыпется на куски. Пряхи пополняют и поддерживают в рабочем состоянии ткань мира, но на этом наши обязанности заканчиваются.
— Тем не менее мы им по-прежнему нужны.
В одном Западном Ковентри сотни девушек и женщин работали над нитями времени. Без Прях Аррас не сможет существовать.
— Да, но, если они смогут копировать наши способности, мы потеряем свою ценность.
— Наверное, поэтому они и исследовали меня, — прошептала я.
— Они еще не поняли, как все это работает, — объяснила Лорисель. — Однако агрессивное насаждение манипуляционных технологий меня пугает. Скоро они все поймут.
— Я не могу позволить им исследовать меня снова, — сказала я, и мои ладони сжались в кулаки.
— Вряд ли они будут спрашивать у тебя разрешения, — с грустной улыбкой ответила Пряжница. — К тому же тебя уже записали на прием.
— Кормак говорил с вами об этом?
— Нет, моя работа — наврать тебе с три короба. Кормак уверен, что я побоюсь тебя спугнуть и поставлю Аррас выше тебя. — С минуту Лорисель всматривалась в мое лицо. — Раньше я всегда так поступала.
— Всегда? — удивилась я.
— Я не имею права принимать за тебя решение, особенно учитывая, что они собираются сделать. — Лорисель опустила глаза, а подняв их снова, вгляделась в пустое пространство между мной и стеной.
— Вам не обязательно рассказывать мне о том, что они планируют, — возразила я. — Не такая уж я и глупая, как кажется на первый взгляд.
Лорисель рассмеялась, однако глаза ее остались серьезными.
— Они собираются повторно исследовать твой мозг во время процедуры, — эти слова дались Лорисель с огромным трудом.
— Знаю, — тихо пробормотала я.
— Нет, не знаешь, — резко оборвала она. — Потом они планируют переплести тебя.
Я вспомнила, с какой радостью жены чиновников обсуждали на собрании Гильдии возможность переплетения собственных детей. Они надеялись сделать их более послушными. Вопль ярости так и не вырвался из моего горла — это могло привлечь ненужное внимание со стороны охранников. И все же, как они посмели?
— Они могут изучать меня как угодно, — сказала я.
— В конце концов они найдут ответ…
— А потом просто убьют меня, — произнося эти слова, я почувствовала, как замедляется биение моего сердца. Это вот-вот могло войти в привычку.
— Возможно, но сначала они попытаются тебя переплести, чтобы сделать послушнее.
— Не думаю, что им удастся этот трюк. Вряд ли меня можно сделать послушной, — ответила я, и мой голос задрожал от еле сдерживаемой ярости.
— Ты же видела, как далеко они зашли с Инорой, — возразила Лорисель.
— Как думаете, почему они решили сперва переплести Инору? Из-за связи с Валери? — задумчиво спросила я.
— Нетрадиционные отношения были лишь поводом, — пояснила Лорисель. — Просто они выбрали ее для этого теста.
— Но она об этом знала? Все было спланировано заранее? — повысила голос я.
— Понятия не имею. Ее забрали ночью. Меня даже не известили.
Они всегда приходили ночью.
Даже если большая часть из того, о чем рассказывала Лорисель, была всего лишь теорией, в ней все равно должно было скрываться зернышко правды. Мне необходимо было подготовиться.
— Сколько у меня времени?
— Неделя, — ответила она. — А то и меньше.
Я встала и подошла к стене. Мои пальцы коснулись изображения океана. Иллюзия задрожала, прогнулась и снова выровнялась в том месте, где на нее надавила моя рука. На экране осталось то же изображение, однако в месте, где я коснулась его, красовался отпечаток ладони.
— Здесь некуда бежать, — сказала я.
— Я знаю.
— Инора тоже знала. — Я повернулась к Лорисель. — Поэтому она себя и убила.
Пряжница тяжело вздохнула.
— Она запуталась, Аделиса.
— Потому что ее переплели, — упрямо покачала головой я. — Она была растеряна. Я заметила это во время нашего последнего разговора, но ничего не смогла выяснить.
— Ты не смогла бы это предотвратить, — мягко сказала мне Лорисель.
— Я могла. Если бы я начала бороться с ними еще в тот момент, когда они заявились ко мне домой. Если бы я оказалась более уверена в себе, мои родители были бы сейчас живы, а Ами — в безопасности. Никто бы не узнал тайну Иноры и Валери. Они бы…
— Жили полужизнью, — остановила мою тираду Лорисель. — Не стоит преувеличивать свою значимость. Лишь смерть освобождает нас.
— Вот этого я хочу меньше всего, — заметила я. — Мэйла говорила мне, что здесь ни для кого нет избавления, даже в смерти.
Лорисель недовольно поджала губы.
— Я не совсем понимаю, о чем именно говорила Мэйла. Амбициозность делает ее по-своему могущественной, и часто о внутренних операциях Гильдии ей бывает известно гораздо больше, чем нам.
— Что происходит с людьми, которые погибают прежде, чем их нить успевают вырвать?
— Это случается так редко…
— И все-таки, — настаивала я.
— Бывает и такое. Если подобное происходит, мы вынимаем остатки нити, — ответила Лорисель.
— Остатки? — Я представила тоненькие ниточки, которые формировали толстую нить.
— Когда человек умирает еще до того, как выписан документ на устранение, часть его нити… — Лорисель замолкла и отвела глаза. — Исчезает.
По телу у меня пробежала дрожь.
— И куда она девается?
— Я не уверена. Мы опасаемся самопроизвольного обрыва нитей. Проще отыскать их еще до трагедии и выдернуть. Гильдия хочет контролировать даже вырванные нити.