Однако моя колкость лишь подстегнула Кормака.
— Наши законы направлены лишь на поддержание уже существующих семей, однако среди молодежи все чаще появляются люди с неестественными, опасными наклонностями.
Вроде Иноры.
— Мы, как можем, сдерживаем эти настроения, однако факт остается фактом. Многие женщины не успевают вовремя вступить в брак и в результате остаются одинокими. В Восточном секторе эта проблема встала особенно остро. Там многие молодые люди и вовсе не стремятся публиковать брачные анкеты, — сказал он.
— И вы им позволяете? — удивилась я. — Ведь у Гильдии есть такие прекрасные методы убеждения!
Не об этом ли пятне говорил Кормак во время телефонного разговора? Или все это было лишь симптомом других, более серьезных изменений?
— Честно говоря, после того, что произошло с Инорой, я задумался об эффективности наших методов. Возможно, мы случайно повредили ее рассудок. Остатки ее нити практически разложились, когда мы доставали их из паутины. Ты можешь удивиться, но мне вовсе не хочется переплетать целое поколение женщин.
— И все же, вы это сделаете, — едва сдерживая ярость, произнесла я.
— Ну конечно, ради Арраса я готов на все, — ответил он, глядя мне прямо в глаза. — Однажды ты это поймешь. Ты же пока можешь думать только о собственном благополучии. Если девушки перестанут выходить замуж, если, упаси Аррас, начнут жить сами по себе, мы не сможем их защитить.
— Так значит, вы заботитесь о безопасности женщин? — спросила я.
— Да. Если у людей одинаковые ожидания, все идет гладко, но, как только начинаешь менять правила, тут же возникают разногласия.
С каждой минутой я все больше убеждалась, что Кормак действительно верил в собственные слова, однако жизнь наглядно демонстрировала, к чему приводили эти строгие правила. Маме запретили завести третьего ребенка, девочки в городах жили изолированно от мальчиков, Иноре пришлось скрывать правду о себе. За внешнее благополучие этому миру приходилось платить высокую цену. И ценой этой было тихое отчаяние его обитателей.
— Может, они просто не готовы выходить замуж, — воинственно сказала я. — Я бы точно не была готова.
Кормак поджал губы и некоторое время молча смотрел на меня.
— Грустно это слышать, Аделиса, ведь Гильдия решила, что лучшим выходом из сложившейся ситуации будет показать всем этим молодым женщинам достойный пример.
— Какой еще пример? — настороженно спросила я.
— Привилегии, которыми пользуются Пряхи, оказались мощным стимулом для поднятия престижа вашей работы, — как ни в чем не бывало продолжил он. — Девочки сейчас мечтают попасть в Ковентри.
Кровь эхом стучала у меня в ушах, я почти ничего не слышала. Голос Кормака казался ненастоящим, словно доносился с телеэкрана.
— А значит, имеет смысл показать девочкам пример достойной жизни в лоне семьи. Мы решили действовать в той же манере, что и при популяризации призыва, — превратить замужество в привилегию. А для этого нужно использовать кого-нибудь из Ковентри в качестве примера.
— Но Пряхи не могут… — прошептала я, смутившись.
— Вступать в отношения? — насмешливо переспросил он.
Я коротко кивнула, не поднимая глаз.
— Ты не глупа, — в голосе Кормака, однако, слышались нотки сомнения. — А верить во все эти стандарты невинности довольно глупо.
— Тогда зачем заставлять нас их соблюдать? — С каждой минутой мои щеки краснели все ярче. Я не считала себя непроходимой тупицей, но, честно говоря, до сих пор верила во все эти «глупые стандарты невинности».
— Семья, Аделиса. Мы не можем позволить куче молодых женщин слоняться по городу. Они должны сидеть дома, воспитывать детей и работать на благо Арраса. Уверен, ты прекрасно знаешь, что женщины здесь…
— Но это ведь убивает наши способности.
— С момента своего появления здесь ты уже успела получить некоторый опыт, — усмехнулся Кормак, — однако это не мешает тебе работать с тканью.
Кажется, я покраснела до кончиков ушей.
— Я ни разу не переступала известных границ.
— Может, и так, — пожал плечами он.
— Значит, вы собираетесь позволить Пряхам выходить замуж? — спросила я, чувствуя себя несколько обескураженной.
— Нет, — заверил меня Кормак. — Пряхи должны быть сосредоточены на работе, а долг каждой жены — служить мужу.
Я с облегчением выдохнула. Мысль о том, что меня заставят выйти замуж, да еще на глазах у Джоста… Сложно было представить пытку мучительнее.
— Однако Пряжница заслуживает особенных привилегий, — продолжил Кормак, и внутри у меня все оборвалось.
— Вы… хотите, чтобы я… вышла… замуж?
— Считай это приказом, — с улыбкой ответил Кормак.
— В противном случае меня переплетут, — прошептала я. — У меня есть выбор?
В этом вопросе прозвучала вся моя невысказанная надежда. Никто не стал бы возражать против Джоста. Он был таким естественным, таким настоящим. Однако чем больше я размышляла об этой возможности, тем лучше понимала, что таким образом могла подставить его под удар Гильдии. Как бы больно ему ни пришлось, лучше уж мне было выйти замуж за кого-нибудь другого.
— Не думаю, что это хорошая идея, а? — приподняв бровь, сказал Кормак. — Твой выбор вряд ли совпадет с решением Гильдии.
— Значит, выбирать за меня будете вы? — медленно произнесла я. Очевидно, решение должно было стать политическим.
— Выбор уже сделан, — картинно улыбаясь, заявил Кормак. — Это я.
Резко побледнев, я едва успела опереться на подлокотники, чтобы не сползти с кресла.
Выйти за Кормака?!
— Мне всего шестнадцать, — прошептала я.
— Мы подождем, пока тебе исполнится семнадцать, как это делается в крупных городах, — спокойно пояснил он.
Пытаясь уложить все это в голове, я встала и подошла к окну.
— Но сколько вам лет?
Кормак недовольно поморщился.
— Омолаживающие технологии делают твой вопрос бессмысленным, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
— Не для меня.
— Что? А ты надеялась, что сможешь выйти на улицу и подцепить хорошенького мальчика? — Кормак почти кричал. — Позволь тебе пояснить: все уже решено. Члены Гильдии должны быть уверены в том, что за тобой будут хорошо присматривать.
— И займетесь этим вы, — прищурившись, выплюнула я.
— Ты сможешь пользоваться прежними привилегиями и рожать детей в придачу.
Я отскочила назад. При одной мысли о Кормаке меня замутило.
— А вы все еще можете иметь детей?
— Ну конечно, — ответил он, поправив пиджак. — В свое время я сдал генетические материалы, они до сих пор в хранилище.
Видимо, это случилось очень давно. Из всех упущенных возможностей меньше всего я жалела обо всем, что было связано с детьми.
— Так, значит, меня, — я попыталась подыскать нужное слово и не смогла: мыслей было слишком много, — оплодотворят?
Лишь одна мысль обнадеживала меня: если сбежать не удастся, мне не придется зачинать детей традиционным способом. Хотя лежать на операционном столе, позволив кому-то…
— Наши генетики поработали над моим телом, и теперь я практически ничем не отличаюсь от гораздо более молодых людей, — при этих словах глаза Кормака ярко вспыхнули.
Я медленно попятилась. При мысли о том, что его провонявшее перегаром тело окажется на мне, у меня перехватило дыхание.
— А если я откажусь? — пропищала я, стараясь справиться с нарастающим чувством паники.
— Мы тебя переплетем, — резко ответил он, — а потом ты все равно выйдешь за меня замуж.
Я обхватила руками дрожащие плечи и яростно затрясла головой.
— Я сделаю все, что хотите, но только не это! — умоляюще закричала я, и по щекам потекли соленые слезы. — Я стану Пряжницей. Буду хорошо себя вести.
— Я думал, ты умнее, — надвигаясь на меня, прорычал Кормак. — Я надеялся получить жену с характером, но, раз уж такое дело, придется тебя переплести и пожениться на следующей неделе.
Кормак вцепился меня железной хваткой, но я лишь всхлипывала.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — еле слышно шептала я.