И ей показалось, что дымчатая овечья голова кивнула.
– Он идет с нами! – твердо сказала она.
– С нами так с нами. Надо мне тут споры разводить, – Рубашечник выглядел раздосадованным, но смирившимся. Нить в его ладони сияла и рвалась вперед. – Но мы должны спешить.
И они пошли вперед, через бескрайние темно-зеленые топкие Холмы, в которых Бетти запуталась уже через первый десяток шагов. Мэри широко шагала впереди, уткнувшись в тускло мерцающую в тумане карту, и время от времени направляла спутников, взмахивая правой и левой рукой по очереди. Иногда она начинала спорить с Рубашечником, когда карта и путеводная нить показывали в разные стороны, но каким-то образом они снова приходили к согласию и продолжали идти вперед. Энн шла поодаль, напевая под нос и с интересом рассматривая окрестности. Бетти взяла на руки туманное облако Таобсьера: хоть с таким компаньоном ей было гораздо спокойнее. Таобсьер был меньше и казался таким беззащитным, что она забывала, что была просто двенадцатилетней девочкой, чью жизнь с минуты на минуту сплетет Ткачиха, и казалась себе очень взрослой и смелой.
Клетчатая спина Рубашечника маячила впереди рядом с Мэри, и у Бетти так и не появилось желания идти рядом с ним. Наоборот: она укрепилась во мнении, что Рубашечник не так прост, как показался ей вначале, и лучше ей быть с ним настороже.
Но, определенно, даже такой друг был лучше, чем никакого друга. Когда он обернулся через плечо, широко улыбаясь, у Бетти екнуло сердце. Его седые волосы слегка намокли от влажного воздуха, а глаза, наоборот, сияли в предвкушении.
– Совсем близко – и так далеко! – весело пожаловался он. – С Холмами никогда не угадаешь точное расстояние!
– Но ты ведь сказал, что уже был там? – спросила Бетти, и Рубашечник пожал костлявыми плечами:
– Был. Но я был в другое время и шел из другого места, а это кардинально меняет картину… И даже карту!
– Послушайте, – Энн оборвала свою песенку и остановилась. – А откуда вообще взялась Церковь?
– А откуда взялись Холмы и Лес? – равнодушно отозвалась Мэри. – Пойдем, лучше на одном месте не задерживаться.
– Да в том-то и дело, что Холмы и Лес! – продолжала Энн, пораженная собственным внезапным открытием. – Я никогда не думала в таком ключе. Это же места, по которым ходит Ткачиха. Они большие и открытые, а наполняем их уже мы: сплетенные…
– Это в каком смысле «наполняем»? – поежилась Бетти и крепче прижала к себе Таобсьера.
Туманный сгусток, казалось, потеплел и уплотнился в ее руках, и даже начал немного сиять.
– Думаю, Энн говорит о своем опыте и переносит его на мир вокруг, – ответил вместо Энн Рубашечник. – Если Мэри-Энн смогли создать чайник и карту, то Ткачиха может создать и деревья, и церковь, правильно?
– Нет, все не так. В смысле, принцип тот же, но все, что в Холмах и Лесу, создают сплетенные! – Энн немедленно бросилась в спор.
– Вот еще, заняться сплетенным нечем! – парировал Рубашечник. – Я многих знаю, и вы первые, кто решили потратить драгоценные воспоминания на вещи. В основном мы хотим просто стать самими собой.
– Мы с Мэри хотя бы нашли способ сделать себя счастливыми!
– Я делаю себя счастливым тем, что нахожу свои личные нити. Не всем так везет, как вам.
Бетти показалось, что Рубашечник разговаривает с Энн ужасно грубо. С другой стороны, она и сама была изрядно раздражена. Возможно, так на них действовал странный воздух Холмов.
– Эти Холмы следовало бы назвать Болота! – пробурчала она.
– Говорят, когда-то это и были Болота, но потом затвердели, – не оборачиваясь, ответила Мэри. – Еще говорят, что здесь был шторм, и Холмы – застывшие волны, а еще – что внутри каждого Холма есть клубок нитей, и тот, кто его найдет, получит силу…
– Ага, а еще говорят, что эти места принадлежали эльфам, пока Ткачиха не пришла и не убила их всех, – фыркнула Энн.
– А вот и принадлежали, – Мэри остановилась, уперев каблуки в землю. – Посмотри, как вокруг красиво. Жутко, но красиво. Разве Ткачиха могла бы так?
– Подождите, эльфы? – Бетти влезла между сестрами и теперь переводила взгляд с одной на другую.
– Эльфы! – хором ответили близнецы, и Мэри снова взяла слово: – Конечно, эльфы существовали. Не могла же эта земля быть ничьей.
– Так и Ткачиха всегда существовала, – возразила Энн.
– Нет! Мы не знаем, как долго живет Ткачиха. Но ареал ее обитания – вечная тьма.
– И это правда, – кивнула Бетти. – Когда я попала сюда… Я оказалась в непроглядной темноте и только потом вышла в лес. Мне помогла нить Рубашечника. И он сказал тогда, что я была в Сердце.