Тканые боги Жамиира
ЛОРД ЯНДИ — СВОЕМУ ПЛЕМЯННИКУ,
принцу Лебалану — приветствую.
Город Жамиир, дата неизвестна, год Великого Пробуждения
Дорогой племянник,
Какое невообразимое место! Это начало моих объяснений, моих оправданий, если желаешь, то причины, из-за которой твой престарелый, болтливый и общеизвестно занудный дядюшка проделал столь тернистый путь, отчасти уподобившись заговорщику и не поведав её даже тебе, мой дражайший Лебалан. Да, это было спешно. Да, по самым изумительным причинам, требовалась величайшая секретность.
Мне страшно, я заговариваюсь.
Жамиир! Поразительный город.
Когда мы вступили в Жамиир, нас незамедлительно обвесили до отвращения благоухающими гирляндами. Мне подумалось: они ароматизуют трупы новопреставленных, только что «отошедших». Это был не очень-то приятный запах. В Жамиире всё не слишком приятное.
У городских ворот нас встретили бывшие священники, ныне профессиональные попрошайки. Роились разносчики (бывшие аколиты, по словам Хэша), навязывающие побрякушки, фрукты безделушки, облупившихся и потускневших идолов — эти последние были просто диковинками, более не священными. Угрюмые старухи (бывшие священницы?) расхаживали перед нами в просвечивающих нарядах, чтобы мы могли изучить их унылый «товар». И я осознал, что в Жамиире лишилось места целое сословие. Ушли священники, ушли храмовые звонари, божественные провидицы, неописуемые священные блудницы. Все они ушли с появлением торговли богами.
— Дорогу! — то и дело покрикивал караванный мастер. Ему приходилось поднимать свой батог, пока путь не расчистился. Одурманенные гирляндами, мы, шатаясь, вбрели в гранитные ворота — самый популярный вход в прославленный город Жамиир — «где были покорены боги», как гласит новое выражение.
Однако же, бывшие священники кишели вокруг нас и мой тонкогубый и недружелюбный Хэш оберегал своего хозяина и господина от этого нищего отребья, отгоняя их прочь большой пальмовой метёлкой (без сомнений, ожидая за свои старания трубку-другую ханкиля). Я смеюсь даже сейчас, вспоминая эту сцену. Хэш, похожий на унылого, печального шута, столь же угрюмый, как и сами жрецы.
За всё наше трёхнедельное путешествие он делал поразительнейшие наблюдения:
— У пустынных скарабеев, — говорил он, — стыда ещё меньше, чем у порабощённых божеств Жамиира. Они, по крайней мере, возятся в дерьме по собственному выбору.
И ещё: — Пески Иракасси, каждая их крупинка, насмехаются над поверженными богами.
В городе, у фонтана, я плеснул на лоб искрящейся водой, припомнив эти бесподобные усилия мысли. И сквозь стекающую маску я усмехнулся абсурдности всего окружающего. Боги на продажу! Верующие больше не несут в храмы ценные жертвоприношения. Больше никаких блюд для пожертвований. Теперь золото истекает из религиозных обрядов, а не в них. Мир перевернулся! Идея этого настолько изумляла и радовала, что мне захотелось пуститься в пляс. Вода сбегала по моим ушам шелестящей песней, а я оглядывался в поисках Хэша, безрадостного Хэша.
Вскоре на нас мушиным роем налетели чиновники. Выставят ли жамиирцы в следующий раз на продажу своих правителей? Королей, лордов, канцелярских крыс, всю эту компанию? Остаётся лишь надеяться.
Множество документов были скреплены подписями и печатями. Деньги переходили из рук в руки. Караван разделился, безъязыким носильщикам и их надсмотрщику уплатили верблюдов увели. Когда это произошло, мы с Хэшем уже носили на шеях бронзовые медальоны, указывающие, что мы кратковременные гости Жамиира, туристы.
Во всём прочем мы были вольны. — Нам ведь ничего не мешает пойти на торги сегодня вечером? — спросил я.
Хэш ответил мне тревожным взглядом, как всегда, когда я что-нибудь предлагал. Как у него вытянулось лицо на этот раз! — Не стоит… покупать бога… так поспешно в этом городе.
— Лучше сперва заглянуть им в зубы, а?
— Хозяин, это дело серьёзное.
— Я всего лишь оптимистичен, дорогой мой Хэш. Всего лишь. Это забавляет меня. И бодрит. — Мы пошли дальше. Несмотря на все свои старания, бедняга Хэш не сумел помешать двоим советчикам прицепиться к нам. Эти карлики появились откуда-то из глубин базара, выскочив из неразберихи палаток, загонов для скота, бочек, громадных кувшинов и теснящихся толп. В один миг со мной был только Хэш, в другой — ещё и эти двое, с писклявыми голосами и резвыми ножками. Я не смог удержаться и захихикал…