— Там слепая зона, — ответил Кайлеан. — Скоро поймёте.
Он взялся за спинку ближайшего стула и установил его перед собой.
Только сейчас я обратила внимание, что библиотечники продолжали оставаться в том же положении, в каком их застал щелчок Кайлеана. Они не то чтобы полностью остолбенели, но их взгляды — слегка остекленевшие — были как-то чересчур преданно устремлены на младшего принца. Только Ариэль Аттиус, похоже, не совсем поддался кайлеановскому влиянию и, что-то яростно шепча, беспрестанно стряхивал с себя нечто воображаемое.
— Мастер Аттиус, — позвал Кайлеан, — идите сюда.
Хранитель зажмурился, потряс головой и подошёл неровной походкой. Кайлеан несколько раз провёл рукой, как бы снимая с него невидимые путы.
— Простите за задержку, — сказал он хранителю, закончив процедуру. — Меня отвлекли.
Взгляд Ариэля Аттиуса обрёл прежнюю остроту.
— Давно пора научиться делать два дела одновременно, — сказал старый эльф, нервно поправляя воротник и манжеты.
— Здесь был Хим, — пояснил Кайлеан.
Мастер умерил негодование:
— Тогда понятно. Его Высочество может заморочить голову любому. Любопытствует, небось?
— Есть немного. — Кайлеан оглядел застывшие фигуры. — Дело Мортена так и не нашлось?
— Пока нет. Но мы ещё не всё перетряхнули. Возможно, поиски затянутся, если дело случайно переставили в другой раздел.
— Не надо больше искать, это бесполезно. Лучше вызовите сюда всех, кто числится в штате. Но не говорите зачем, и меня не упоминайте. Придумайте что-нибудь невинное, что оправдает срочность. Нападение этой, как её… колорадской буквожорки, например.
Мы с Ариэлем Аттиусом синхронно вздрогнули и обмахнулись охранным жестом.
— Невинное?! — возмутился хранитель. — Буквожорка в Карагиллейновской библиотеке?.. Да никогда такому не бывать — мы каждые три месяца проводим жёсткую профилактику! Раз в квартал специально обученный человек — босиком, в белой одежде, с заговорённой булавкой на груди и со свечой в руке, обходит всю библиотеку, громко читая вслух «Илиаду» или «Одиссею» задом наперёд. Буквожорки, словоблудки, графомоль — дохнут все.
— Можно сказать, что архивное дело взбесилось, — выдвинула я свою версию вызова, — от вопиющей недостоверности хранимой информации. Терпело, терпело, а потом — щёлк! — и сбежало. Может, покусало кого… теперь таится в недрах, сопит, униженное и оскорблённое.
— Мелко слишком… Такое дело легко на круглую печать подманится. Пообещать ему каждую страницу проштамповать и написать «исправленному верить» — потом в сачок его и вся недолга.
Мы ещё немного подумали.
— Трубы прорвало, — предложил бесчувственный Кайлеан Георгиевич. — С кипятком.
Ариэль Аттиус слабо крякнул и пошатнулся, я поддержала его за локоть, а Его Высочеству сказала:
— Предвижу, в следующий раз вы предложите четырёх всадников Апокалипсиса, которые заехали что-нибудь почитать.
— Перестановка мебели, — пришедший в себя хранитель поднял вверх указательный палец. — Сработали фэншуйные датчики, и надо срочно всё передвинуть.
— Хорошая причина, — одобрила я, — с утечкой энергии «ци» шутить нельзя. А то финансирование урежут. И зарплаты, соответственно. Думаю, все прискачут, размахивая шашками.
Действительно, персонал библиотеки собрался в считанные минуты. К пяти застывшим фигурам прибавилось ещё семь — Кайлеан фиксировал каждого новоприбывшего. И все семеро были мужчинами. Я посмотрела на даму в костюмчике с уважением. Должно быть, она обладала недюжинным умом и твёрдым характером, если сумела проникнуть в этот мужской мир.
Когда хранитель объявил, что собрались все, Кайлеан сказал ему:
— Вам лучше удалиться. Я собираюсь применить «абиссум». Это не обсуждается. Мне надо узнать правду и узнать быстро.
Большие глаза хранителя стали ещё больше, но он смолчал, поклонился и вышел за дверь.
Кайлеан уселся на стул, в правой руке у него невесть откуда взялась серебряная трость с массивным набалдашником в виде ограненного круглого алмаза. Кайлеан ударил тростью в каменный пол, и серебро вошло в камень, как в масло.
Освещение померкло, алмаз начал вращаться. Драгоценность светилась инфернальным холодным светом, разбрасывая по сторонам радужные блики.
Кайлеан сказал, не поворачиваясь:
— Данимира Андреевна, встаньте у меня за спиной.
Я повиновалась.
— Положите руки мне на плечи.
Я положила.
— И стойте так, пока не поступит разрешение двигаться.
— А разговаривать можно будет?
— По нашему делу — обязательно. Но, пожалуйста, изъясняйтесь коротко, ясно, простыми словами. Что-то более сложное могу не понять — мозг будет занят. Сейчас я начну создавать «абиссум». Это означает «бездна». Заклинание названо так, поскольку в случае неповиновения заклинателю вызывает у объекта ощущение падения в бездну — в фигуральном смысле. Это бездна горького отчаянья, тоскливого одиночества, упущенных возможностей, потерянного времени, ошибочного выбора… у каждого своя бездна. Ощущение настолько мучительно, что все с готовностью и очень точно выполняют распоряжения заклинателя, лишь бы не испытывать подобное. За моей спиной образуется небольшая слепая зона — там «абиссум» не действует. Островок безопасности крайне мал. Шаг в сторону — и вы тоже начнёте своё падение.
Он помолчал, затем продолжил.
— Никто не может избежать действия заклятия — у всех есть о чём жалеть. В силу особенностей характера на вас, Данимира Андреевна, оно может подействовать особенно мучительно.
Я вспомнила Женьку, Снежинку… Да, я понимала, что он имел в виду. В случае чего, моя персональная бездна до краёв наполнится муками совести. Если бы не моё легкомыслие, граничащее с глупостью, ничего бы не случилось; я неоднократно излагала свои сожаления Кайлеану.
— С места не сойду, — пообещала я. — Но почему ваш брат сказал, что он бы так не поступил?
— Потому что это заклинание из разряда тех, что требуют ежеминутной поддержки и усиленной концентрации, очень энергозатратное. А вы в этот момент будете у меня за спиной.
Он снова замолчал.
Я подождала продолжения, не дождалась и спросила:
— Ну — и?..
— В этот момент любой маг совершенно беззащитен перед тем, кто стоит у него за спиной. Это… акт доверия… У нас так не принято.
Его плечи напряглись во время этого признания… последние фразы он пробормотал чуть слышно. Я умилилась, и сердце сжалось от жалости. Бедный, бедный адский принц…
— Спасибо, Кайлеан Георгиевич, — растроганно сказала я, с трудом удержавшись, чтоб не погладить его по макушке. — Насчёт меня можете совершенно не волноваться, я даже «козу» над вашей головой показывать не буду. Давайте закончим расследование и не будем изменять своим планам. Пообедаем в городе, погуляем, развеемся… вот увидите, всё будет хорошо.
Он всё-таки повернулся и посмотрел на меня. Красными были уже не только зрачки, а глаза целиком. Лицо потемнело и стало чем-то напоминать морду Чудовища, удлинившиеся волосы скользнули по моим рукам.
Я легонько похлопала пальцами по его ключицам.
— Всё будет хорошо, — повторила я. — Вы меня тоже не бойтесь, Кайлеан Георгиевич.
Тяжесть взгляда красных глаз ощущалась почти физически, но затем Кайлеан отвернулся к ожидающим его указаний людям. Голосом, который всегда падал ниже при сотворении заклинаний, он начал произносить слова на незнакомом языке.
Было нечто гипнотическое в этих размеренных звуках, будто читался древний эпос, в котором строились и рушились города, сгорали и восставали из пепелищ леса, пересыхали и вновь наполнялись солёной зеленоватой влагой моря и океаны. «Абиссум» был по-своему красив, я заслушалась до потери времени и места. А когда очнулась, моргая, и взглянула по сторонам, то вздрогнула, покрепче взявшись за кайлеановские плечи.
Стул размещался на крошечном пятачке — вершине узкого скалистого столба, а кругом простиралась бездна в прямом смысле. Лёгкий туман наполнял пустоту, постепенно сгущаясь вдали и скрывая горизонты. Кайлеан Георгиевич мог бы и не предупреждать об опасности — идти всё равно было некуда. Неясный ровный шум доносился откуда-то снизу, мне вообразился тот самый водопад, в который мы прыгнули, чтобы очутиться в Башне.