Бойцы посмотрели на Тарика.
— Там все, — твердо ответил тот. — Слишком многое поставлено, чтобы лгать из-за нескольких монет.
Послышался шум, и у Захиры внутри все похолодело.
Приближался конный отряд.
Лейтенант остро взглянул на Тарика:
— Слезайте с лошадей и не привлекайте внимания.
Они едва успели это сделать, а солдат — отвести лошадей подальше, за узкую покосившуюся на один бок караулку, когда пятнадцать вооруженных всадников в белых плащах, с вышитым на них водоворотом, влетели во двор.
Захира не знала, что это за отряд, видела лишь, что не гвардейцы. У всех мечи, но кольчуг не видно, не говоря уже о более тяжелых доспехах.
— Кто старший в гарнизоне? — спросил крепыш в высокой войлочной шляпе с длинным пестрым пером. — У меня приказ за подписью капитана.
Лейтенант молча протянул руку и взял у вновь прибывшего в несколько раз сложенный лист плотной бумаги.
— Свет, — буркнул он солдату. Поднесли фонарь, лейтенант пробежал глазами по строчкам, проверил печать. — Вы из «Снежных медведей»?
— Да. Мы усиливаем бастион, и вы переходите под мое командование.
— Я умею читать, — сухо ответил лейтенант, имени которого Захира так и не узнала, возвращая документ. — Что-то назревает?
— Все проходы к Эшандану должны быть закрыты на случай атаки мятежников.
Лейтенант с сомнением выпятил губу, рассматривая усиление. Было понятно, что по его мнению пятнадцать человек погоды не сделают.
— Ну… господин Такве, — сказал бывший командир гарнизона, стараясь не показывать сколь он взбешен этим внезапным назначением неизвестного ему офицера. — Принимайте командование и располагайтесь.
Люди стали выбираться из седел, и тут коренастый заметил Захиру, сидевшую возле мшистой стены, и стоявшего с ней Тарика.
— Лейтенант, — сказал он, не скрывая ноток гнева. — Что здесь делают посторонние?
— Они не знали, что дорога закрыта.
— Откуда вы?
— Я Ульмар аш Нарди, уважаемый, — поклонился Тарик. — Торговец.
— Чем же ты торгуешь? — от Такве не укрылся кривой клинок, висевший на поясе карифца.
— Торговал, уважаемый. Моя лавка и склады с товаром сгорели во время беспорядков в Бозне, когда сторонники Шестерых дрались со почитателями Вэйрэна. Дело уничтожено. Теперь мы решили отправиться домой, обратно в Эльган.
— Печально слышать.
— Товар и деньги это всего лишь товар и деньги. Главное, что мы живы.
— Вы не проедете этой дорогой.
— Мы знаем. Добрый господин лейтенант позволил нам дождаться рассвета, чтобы отправиться обратно к Шаруду, а после искать иной путь к границам.
— Нельзя убежать от веры Темного наездника, карифец.
Тарик чуть склонил голову, показывая, что не намеревается спорить:
— Возможно, добрый господин. Но мы бежим не от нее, а от войны.
— Война когда-нибудь закончатся.
— Надеюсь на это.
— Твоя жена необычно молчалива, — его глаза скользнули по Захире, прячущей лицо.
— Недостойно женщине говорить без позволения мужа, — ответила она. — Еще более недостойно прерывать его, когда он говорит все правильно.
Господин Такве чуть улыбнулся.
— Что же. Оставайтесь до рассвета. Я могу выделить вам в сопровождение двух человек, чтобы они довели вас до Шаруда. На дорогах сейчас много разбойников.
Тарик еще раз поклонился. Захира чуть прикусила губу, понимая, что этой дорогой им теперь не пройти.
Бородатый пожиратель орехов, держа матерчатую сумку за лямку, неспешно отступал к казарме. Он бы не привлек внимания, если бы сумка не зацепилась за торчащую из стены сарая ржавую полосу металла. Казавшаяся такой плотной ткань затрещала, а затем раздался звон.
В следующую секунду кто-то оторопело, а кто-то пораженно смотрел на то, как из дыры в сумке веселым узким звенящим ручейком текут на землю золотые марки и бледно посверкивающие в свете факелов драгоценные камни.
Первым опомнился лейтенант. Сделав широкий шаг за спину господина Такве, он широким щедрым движением вскрыл тому горло, и взревел, призывая своих солдат:
— Руби!
Люди лейтенанта, несмотря на расхлябанный вид, оказались куда лучше подготовлены, чем белоплащники. Они словно ждали приказа и держали оружие наготове.
Прежде, чем «гости» опомнились, их стало уже не пятнадцать, а одиннадцать. Но на их стороне все еще оставался серьезный перевес.
Полутемный двор взорвался криками и звоном металла. Воины сцепились друг с другом, в небо, чуть ли не к звездам, ударил черный фонтан, отлетела голова и покатилась под копыта коней.
Обезумевшие от шума, воплей и крови пятнадцать лошадей, которые, как оказалось, совсем не обучены для сражений, внесли в происходящее полнейший хаос. Нескольких человек они сбили, с ног, одного неудачника затоптали так, что он теперь лежал, едва шевелясь. Затем большинство устремились во все также распахнутые ворота, подальше от смертоубийства.