– И мы вызываем у вас подозрение, – с пониманием кивнула Шерон. – Как мне убедить вас, что это ошибка, добрый сиор?
– Полагаю, действительно произошла ошибка. Но всегда есть шанс, что вы не те, за кого себя выдаете. Я не могу отпустить вас, пойдете с нами в Брегэ, лейтенант сам решит, что делать.
Лавиани скрипнула зубами, и ее взгляд говорил Шерон: «Ну? Долго ты будешь болтать?»
– Сколько стоят ваши лошади, сиор Феланьи? – Вопрос указывающей поставил в тупик всех присутствующих, кроме Лавиани, бросившей взгляд в окно.
Сойка с трудом сдержалась, чтобы не скалиться в улыбке.
– Ты хочешь их купить? – недоверчиво поинтересовался солдат.
– Нам надо на чем-то добраться до Рионы, сиор. А ваши лошади, пусть они и не благородных кровей, вполне способны справиться с этой задачей. Поэтому я дам вам хорошую цену за них.
Лицо Шерон оставалось серьезным, и солдат нахмурился.
– Допускаю, что ты не поняла, о чем я сейчас сказал. Мне повторить, как мы поступим?
– Ваше терпение делает вам честь, сиор. Вы не выволакиваете меня из-за стола, а пытаетесь говорить. Я благодарна за это. – Указывающая только теперь отложила ложку, с сожалением посмотрев на остатки супа в керамической тарелке, украшенной рисунком желудей и грибов. – Я слышала, что вы сказали. И поняла. Вы очень четко и доступно объяснили про подозрения в распространении веры Горного герцогства, про лейтенанта и поездку в другой город. В иное время я с удовольствием бы посмотрела Брегэ, все говорят, что Треттини прекрасна, а ее жители очень гостеприимны, но я и мои друзья действительно очень торопимся. А своему лейтенанту вы можете передать мои извинения и сказать, что Шерон из Нимада, некромант, спешит в Риону, чтобы встретиться с другом.
От последних слов даже Лавиани округлила глаза. Но, по счастью, никак не стала комментировать.
– Некромант? – недоверчиво хмыкнул солдат. – Как из старых сказок, надо полагать?
– Сиор, вы не задумывались, что если шаутты вернулись в наш мир, а в Шаруде горит синий огонь, то и тзамас могут существовать среди вас? – Ее спокойствие смутило треттинца, и теперь он решал, сумасшедшая ли перед ним или же…
Шерон помогла ему в решении, кинув кости на стол – те мягко покатились между тарелок, остановились… Полежали мгновение и под взглядами трех солдат и хозяина постоялого двора вернулись к ней на ладонь.
– Серьезно? – спросил Феланьи, наконец-то опуская руку на меч. – Меня должен убедить цирковой фокус? Люди из фургонов умеют плеваться огнем и разговаривать с эйвами, но это не делает их повелителями смерти.
– Так обернитесь, сиор. И решите сами, кто я. Мошенница или тзамас, – последовал все такой же предельно вежливый ответ.
В дверях, перегораживая выход на улицу, стояла свинья с обожженной шкурой и перерезанной глоткой. Она внезапно стала как-то больше, массивнее и свирепее, чем была. Загривок раздулся, ноги налились силой, морда вытянулась, в пасти появилось множество волчьих зубов. Такая если подомнет под себя человека, то раздавит в лепешку.
Хозяин заорал громко, пронзительно, отшатнулся назад, перевернул пустой стол, рухнул с грохотом за ним, опрокидывая лавку, и замер там, громко стуча зубами.
Солдаты, стоит отдать им должное, выхватили клинки. Сиор Феланьи соображал быстрее и, хоть побледнел порядком, приставил клинок к горлу Тэо.
– Отзови эту тварь! Живо!
– Спишем нападение на моего друга на ваше удивление. – Шерон как ни в чем не бывало улыбалась. – Сиор, вы не выглядите глупцом. Если мой друг умрет, я сочту это оскорблением, и тогда…
Свинья тяжело шагнула вперед, и в зале стало еще более тесно.
– К тому же вы забываете, что, если он умрет, в моих руках появится новый слуга и….
– И она заставит его сожрать твое лицо, – ухмыльнулась Лавиани, готовясь в любой момент использовать талант, чтобы спасти Пружину, стоит лишь треттинцу напрячь мышцы плеча.
Шерон, уперев локти в стол, сплела пальцы в замок, положила на них подбородок, словно задумалась над задачей.
Солдат, на лбу которого выступила испарина, покосился на неподвижную гору мертвого, но живого мяса и осторожно убрал клинок от Тэо, а затем и вовсе вложил его в ножны. Его товарищи с большим сомнением сделали то же самое.
– Прекрасно, – одобрила Шерон. – Продайте лошадей.
– Мы можем взять их и так. – Сойка решила озвучить очевидную вещь.
– Можем. Но они, полагаю, купили их за свои деньги. И подобная потеря довольно сильно бьет по кошельку. Зачем нам, чтобы эти люди вспоминали нас плохим словом?