Знакомая темная обложка стала отчетливо видна в узкой приоткрывшейся щели. Я сдвинула тонкую доску и вытащила тетрадь на свет. Пальцы как-то сами собой скользнули по переплету и нащупали едва ощутимые выпуклости на толстой коже.
Это была набитая монограмма: «И.И.». Видимо, найденная мною тетрадь когда-то заказывалась для конкретного человека. Вторая «И.», вероятно, означала «Извич». Первая — буква имени.
Интересно, хозяин блокнота — мужчина или женщина? Я слышала об этом человеке, или это какой-то далекий малоизвестный родственник, имя которого при мне не было даже единожды упомянуто?
Затаив дыхание, я распахнула тетрадь на первой странице. Я ожидала увидеть какую-нибудь пафосную надпись, что-то вроде «Моим потомкам!», или другое в том же духе.
Однако ничего такого не было. Уже знакомый убористый текст напоминал скорее ученический конспект. Первыми шли абзацы о классификациях магии, ее видах, особенностях различных аспектов… Пометки на полях, какие-то дописки между строк, но все то, что я сейчас читала, и так мне было известно.
Вдруг стало как-то не по себе, — а вдруг тот рисунок гуля просто случайность, а природу охранной магии этого блокнота я поняла превратно? Я быстро пролистала несколько листов, и вперилась взглядом в выведенную старательной рукой тему:
«Некромантия как система магического знания. Особенности, подразделы, краткая история».
Я вдруг нервно расхохоталась. Вот так вот просто? Конспект, накиданный чуть под наклоном, с кучей пометок и какой-то загогулиной, нарисованной от скуки в уголке?
И ведь ни грамма крови в чернилах. Никаких закладок в виде тонкого осколочка человеческой берцовой кости или еще какой мерзости.
Я тут, между прочим, читаю текст, за который даже с учетом всех титулов меня и сжечь могут как богомерзкое существо, и никаких сопутствующих атрибутов!
Повеселившись над собственными предубеждениями, я в задумчивости отсыпала себя горсть миндаля из вазочки на столе и, комфортно разместившись на софе, стала погружаться в подробности запретной темной науки.
В какое бы время не жил хозяин этой тетради, тогда некромантия явно не считалась чем-то выходящим из ряда вон. Блокнот отлично сохранился, но за это отдельное спасибо специальным чарам. С учетом этого автор мог жить как сто лет назад, так и триста, но точно до начала постигших некромантов гонений. Язык был непривычно витиеват, но я все равно не могла определить по речевым и стилистическим особенностям, когда именно были написаны все эти конспекты.
Да и, если честно, во время чтения записей я не думала об этом. Новые грани вида магии, о котором мне было в действительности так мало известно, постепенно вырисовывались, складываясь в новое мрачное знание.
Сутью некромантии является способность манипулировать жизненной энергией, которая, проистекая сквозь тело некроманта, искажается магией смерти. Повелители мертвых легко вливают ее в неживой сосуд, где когда-то уже существовала жизнь. Природа самой души, состоящей из структурированной концентрации силы, позволяет носителям темного дара иметь над ней власть. Они как отпускают в Иной мир неспокойную душу, застрявшую в гниющем гуле, так в состоянии привязать ее к умирающему или мертвому телу, дабы создать покорного слугу.
На этом месте мне стало дурно.
Впрочем, последнее, как было указано, использовалось нечасто. Мертвых оживляли или временно, исключительно на силах мага смерти, или же создавали некий субстрат, заменяющий душу. Чем сложнее субстрат — тем полезнее получалась нежить.
Я шумно выдохнула и захлопнула тетрадь. Я прочитала немного, но меня уже раздирали противоречивые чувства.
Игры с душами… а ведь это уже куда более серьезно, чем простое осквернение могилы или поднятие трупа. А инквизиторы почему-то всегда напирали больше на мерзость осквернения самого тела, чем на то, что некроманты могут оперировать душой человека…
На середине моих невеселых размышлений в дверь постучались.
Стук был деликатным, но я все равно подпрыгнула и, особо не раздумывая, сунула тетрадь под одну из подушечек на диване, забывая, что записная книга надежно защищена маскировочной магией.
После моего короткого ответа дверь открылась, и в комнату вошла маменька.
Ее тонкий стан обхватывало простое светлое платье. Несмотря на уже появившиеся лучики морщин и пару седых прядей в темных, как смоль, волосах, мама выглядела куда моложе своего возраста, сохраняя юношескую свежесть во взгляде больших медово-ореховых глаз, всегда светившихся домашним теплом.